Заплати жизнью

– Чагин это, – неожиданно для Павлова и майора проговорил участковый.

– Почему вы так думаете? – быстро спросил Павлов.

– Он четыре дня назад пропал, – ответил Михаил Дмитриевич. – Ни его, ни машины. Я думал, уехал куда-то, но он болтун был, обычно говорил всем, что уезжает на неделю или дня на три. А тут никто ничего не знал. Скорее всего он. А как убит-то?

– Пойдем посмотрим, – кивнул Павлов.

– А его что, узнать невозможно?

– Нет, – ответил майор. – Изуродован здорово. Руки переломаны, ноги тоже. Но погиб от удара по шее, сломаны шейные позвонки.

– Пошли, – повторил Павлов.

«А вот это, может, и Мороз постарался, – думал участковый. – Он на пруды в последнее время зачастил. Чагин мог узнать и приехать разбираться. Он считал себя крутым. Конечно, драться умел. Но с Морозом ему не справиться. Лучше бы не он это был. Я тоже, дубина, вылез. Не спеши, до добра спешка не доводит – сколько раз родители говорили».

– Здравия желаю, Юрий Дмитриевич, – вытянулся, взяв под козырек, Сулин.

– Ладно вам, майор. – Павлов поморщился. – Где труп?

– С ним работают эксперты.

– Это Чагин, – сказал Павлов. Вышедший из кабинета Зидинский замер с открытым ртом. – Вы что-то хотели сообщить? – спросил его Павлов.

– Да, это действительно Чагин, – ошарашенно пробормотал тот. – А как вы…

– Логическое мышление, – повернувшись к капитану, подмигнул майор. Тот улыбнулся.

– Нет, правда, как вы догадались? – спросил Сулин. Сообщивший о трупе майор отвернулся. Ему доставляли удовольствие глупо-растерянные лица непосредственного начальства.

– Да, пора вам, Николай Анатольевич, на оперативную работу, – усмехнулся Павлов, – мозги у вас засохли. Покажите труп.

– Сюда. – Майор открыл дверь. Павлов и Михайлов вошли.

– Чувствуешь, чем попахивает? – проговорил Сулин. – Скорее всего Пахомов с ним общался и настучал. Надо что-то делать.

– Скажи своим, – процедил Зидинский, – пусть сделают старлея.

– А Михайлов? Он же…

– Он будет молчать, а вот старлей, видно, петь начал. Но не все пропел, поэтому надо его убрать.

– Но как он узнал, что труп Чагина нашли? Нам только что сказали, а он…

– Павлов опытный опер, он в прокуратуре серьезные дела ведет. Мне звездочку добавили только что, а тут этот старлей, сучара!… Скажи своим, пусть работают.

* * *

– Ты что, Юра, – удивилась молодая женщина, – пьешь, как будто конец света наступил.

– Зидинскому полковника дали, – опрокинув рюмку водки, зло проговорил Пахомов. – Его сажать надо, а его в звании повышают. Выходит, и там все оборотни! – Он снова выпил.

– Хватит, Юрка! – Жена забрала у него бутылку.

– Точно, хватит! Я хотел поговорить с Павловым, но тут как раз Зидинскому полковника дали. И я понял, что лучше молчать. Скорей бы уехать. Ты давно в город хочешь, и нашему Павлику, когда подрастет, там намного лучше будет. В ясли отдадим, потом в садик. И школа какая-нибудь специальная…

– Ему всего шесть месяцев, – засмеялась жена.

Зазвонил телефон. Юрий снял трубку.

– Вот что, мент, – заговорил мужчина, – если хочешь, чтобы твоя шкура и твой малой были живы и здоровы, не вякай лишнего. Запомни это, а то твоя шкура познает взвод настоящих мужиков, а малец останется инвалидом. Убивать мы их не будем, пусть знают, из-за кого они пострадали. Надеюсь, ты умный мужик и хороший муж и отец. – Телефон отключился. Пахомов стоял неподвижно.

– Что случилось, Юра? – спросила жена.

– Да так. Из отделения позвонили. Труп нашли и просили приехать. Но потом сказали, что не надо.

– Это правда? – всматриваясь в его побледневшее лицо, тихо спросила жена. В это время заплакал ребенок. Она бросилась к нему.

– Лена, – сказал муж, – я на часик все-таки съезжу в отделение.

– Чего звала? – входя в дом, спросил Михайлов.

– Просто так не позвонила бы, – вздохнула жена.

– Ну что еще стряслось? – Он налил себе из квасу и выпил. – Хорош!

– Звонил кто-то, тебя спросил. Я ответила, что ты на службе. А он мне адреса наших детей назвал и говорит – передай своему старому, что если он откроет рот, детишкам хана придет. – Михайлов выругался. – Что делать-то будешь? – чуть слышно спросила жена.

– Надо Пахомова найти и сказать, чтоб не высовывался.

– Да вон он, Юрка-то. – Жена кивнула на окно. Михаил Дмитриевич увидел свернувшего к их дому старлея, вышел на террасу и открыл дверь.

– Здорово, Митрич, – войдя, протянул руку Пахомов.

– Звонили? – хмуро спросил участковый.

– Значит, и вам тоже? Чем пугали?

– Да не пугали, адреса сыновей назвали и предупредили.

Старший лейтенант молчал.

– Что скажешь? – не поднимая головы, спросил капитан.

– А чего говорить? – вздохнул Юрий. – Серьезных доказательств у нас нет. А они ведь… – Не договорив, он снова вздохнул. – Извини, капитан, что втянул тебя в это. Парни, которые были с нами, и не слышали ничего.

– Мороз и Зимин слышали. А ехать к ним и говорить, мол, не вмешивайтесь, мужики… – Участковый выругался и достал сигарету. – Что же они о нас подумают?

– Главное, чтоб трепаться не начали. Но предупредить их все же надо. А то…

– Тебе не противно все это? – спросил капитан.