Заплатить за все (СИ)

Скорее всего, все было нацелено на то, что я проиграю! И именно поэтому Стас пропал с радаров, отговаривался сложностями! А потом просто все так быстро завертелось, что он либо не успел вернуться и меня отстранить, либо… просто не смог этого сделать! Дело приобрело широкий резонанс, отслеживалось газетчиками и массовыми интернет-изданиями, вполне вероятно, что за ним пристально следили с самого верха… И влезать в такой ситуации, чтоб окоротить зарвавшуюся прокуроршу… Ну, такое… Своя шкура дороже… А меня потом можно и под зад ногой, если что. И свалить на меня все грехи перед… заказчиками? Проплатившими освобождение своего клиента? Ох…

Я повернулась, по-новому глянула на Стаса.

Он что-то бормотал про то, что мы будем вместе, что нам надо потерпеть, и как же так я не знала… Он же не скрывал… Ага, не скрывал, да. Просто не говорил. А я, дура, и не спрашивала, считая само собой разумеющимся, что он свободен! А как иначе-то? А оно вот как иначе-то…

Я перебила весь этот бред:

— Если ты не оставишь меня в покое, прямо сейчас, я сдам тебя внутрякам.

Стас, судя по всему, разогнавшись, не смог сразу затормозить, удивленно раскрыл рот. И виду него при этом был нереально глупый.

— Я уеду, не буду тебя больше беспокоить, — продолжила я, пользуясь паузой, — и никому ничего не скажу. Но и от тебя жду ответной услуги. Свали из моей жизни и никогда в ней не появляйся больше.

— Ты… — он отмер, наконец, — ты ничего не докажешь… Я вообще не понимаю, о чем ты…

— Не докажу, — покладисто кивнула я, — но слухи пойдут. Оно тебе надо? Ну вот… Уходи, Стас.

Он закрыл рот, помолчал, а затем поднялся и вышел, больше не оглянувшись на меня, не имеющую сил даже подняться с кровати.

Оставил, словно надоевшую игрушку.

А я провожала его взглядом и сама себе боялась признаться.

Что ждала, когда обернется.

Дура, чего уж там.

Глава 10

Утром двадцать седьмого августа я решаю прекратить добровольное затворничество. Все это время Горелый никак не проявляется, хотя слухи о новом хозяине барского дома ходят один другого интересней.

Кто-то судачит, что тут, у нас, будет скоро публичный дом, именно с этой целью и строится бассейн с альпийской (будь она неладна) горкой… Ну правильно, для каких еще нужд такое роскошество? Только проституток в бассейне купать и по альпийской горке валять…

Другие говорят, что дом этот сейчас отремонтируют и продадут иностранцам. И тогда всем в округе настанет кирдык. Почему и какая связь между иностранцами и русским кирдыком, тоже остается неясным, да я и не пытаюсь выяснять. Слухи мне упорно носят соседи, причем, каждый раз разные, в итоге, сами путаются в показаниях, а мне лень их сличать и выводить единую картину.

Слишком много чести этому зэчаре.

Двадцать восьмого августа заканчивается мой длительный, как и положено учительнице, отпуск, двадцать девятого планируется небольшое педсобрание, и затем ставшая привычной за пять лет работа.

Учителем мне трудиться неожиданно нравится, правда, первый год было тяжеловато, все же, не на то нацелена была во время учебы в универе, хотя преподавать право я могу. Для работы в школе, конечно, этого маловато, но учитывая, что сюда, в глухую провинциальную даль, никто особо ехать не желал, меня оторвали с руками и радостно навесили все, на что согласилась. История, география, обществознание… Была бы возможность, еще бы физику с химией сунули, ей-богу.

Кроме нагрузки в школе, еще и выдали бесплатно жилье: домик-развалюшку с земляными полами и туалетом на улице. Я, хоть и была в то время уже на пятом месяце, с энтузиазмом взялась за благоустройство и потратила на это дело все декретные и собственные накопления. В итоге, у меня теперь есть вполне жилой домик, с туалетом и душем внутри, милый огородик, газон и даже беседка, чтоб ей… Хотя, нет, беседка не виновата в том, что один дегенерат именно ее выбрал в качестве места… осуществления мести. Сволочь такая… Испохабил мне зону отдыха плохими эманациями. Выводи их теперь с экзорцистом…

Короче говоря, я устроилась неплохо, ни на что не жаловалась, Яська все время была под боком, и в школе, пока я вела уроки, она сначала лежала в коляске прямо в классе, а затем, когда начала выбираться из нее, бегала по классу и коридору со школьным двором. И никто мне никаких замечаний не делал, наоборот, местная завхоз, она же уборщица, она же учитель труда, Мария Захаровна, помогала, приучая Яську к труду, приглядывая за ней, пока та копалась с упоением в грядках и клумбах… Деревенские легкие нравы, такое благо, вот честно…

Так что мне, на удивление, после столицы, все тут нравилось, менять ничего не хотелось… И никакой бородатый урод не сможет сделать мне плохо! Не позволю!

Понятно, что настрой у меня с упаднического сменяется на боевой, и я планирую перестать прятаться. Смысла нет в этом, всю жизнь за забором не проведешь…

И первый решительный шаг я делаю утром двадцать седьмого числа, когда, проверив, как спит Яська, собираюсь возобновить привычный утренний моцион. То есть, сбегать на озеро, что совсем неподалеку, и искупаться.