Запойное чтиво № 1

— Короче, старые пердуны. — продолжил брат два, — когда вы себя последний раз в зеркале видели? Давно? Пойдите, посмотритесь. Уверяю вас, что более жалкого и прискорбного зрелища невозможно представить.

Гробовая тишина повисла в гроте. Боги открыли рты и зависли, как дряхлые компьютеры, а голос Переплута разнёсся по подземелью:

— Вы думаете, я буду молить вас о пощаде? Посыпать голову пеплом и раскаиваться? Счаз! Я намерен заклеймить вас позором, выживших из ума старых нетопырей, крыть на все корки и обзывать последними словами! От вас всё зло в этом мире! От вас! Вы уже никогда не сможете приспособиться к нововведениям и адаптироваться к постоянно меняющейся реальности. Вы способны только ломать окружающим хребты и судьбы! А сказать, почему? Потому что, вы боитесь! Да, да, трясётесь и дрожите, что вас отправят на свалку, кинут на груду мусора и завалят обрывками старых газет. И в этом, вы всё больше и больше становитесь похожи на пожилых и заслуженных людей. Вы никому не нужны! Никому! И от этого беситесь и негодуете, ищете крайних и виноватых, шпионов и предателей…

— Заткните этого отщепенца! — послышались недовольные крики Богов, — ишь, отступники, моду взяли на святое замахиваться! В Пекло их, всем скопом!

— В Пекло! В Пекло! В Пекло! — стали зычно скандировать, топать ногами и стучать посохами оскорблённые Боги.

— А меня-то за что? — запричитал Припекала.

— За компанию, — дёрнул углом рта Переплут, — вспомни, что ты Тимохе говорил.

— Да, я не совсем удачно пошутил, насчёт труположца! — взвыл Бог любострастия, — с кем не бывает?! Но я же раскаялся! Я же всё осознал и встал на путь исправления!

— Приговор вступает в законную силу с этого момента, — сказал, как отрезал Радогост, брякнул молотком по сталагмиту и нажал на рычаг.

Клеть со всем содержимым рухнула в раскалённую лаву.

— Кто праведный, тот не сгорит, — хихикнул Святобор.

Глава 23. ПУП (Пункт Управления Пеклом)

Сиволап угрюмо нарезал круги по аппаратной Пекла. Его окружали только стены, выложенные белым кафелем, жаровня, да огромный монитор, даже стула, и того не было. Сказать, что он был расстроен, ничего не сказать, карачун был раздавлен, унижен и взбешён одновременно. Сиволап злобно плюнул на угли и затявкал:

— Ведь это из-за вас, оппозиционеры проклятые, я сослан в ПУП на тысячу лет! Рог, падла хромоногая, отмазался, всё на меня свалил, мой пост занял, а я, получается, крайний! Наши теперь по столицам гужуются, в поисках врагов рыскают, а я тут, как репа, торчу!

Сиволап ещё раз плюнул в жаровню.

— Вот ведь, Переплут, до чего ты докатился — глупой головешкой чадишь. Я могу тебя и так пнуть и эдак.

Он достал кочергу и пошуровал в мангале.

— А всё пыжился: мол, законы не для меня писаны, куда хочу, туда и ворочу. А тебя раз — и прищучили. Прихватили за химо — и пошёл ведь, как миленький. Теперь горишь в Гиене Огненной и, небось, думаешь — зря я с карачунами связался. Ну, скажи, думаешь? Где же ты тут есть-то? Переплу-у-ут, отзовись.

Сиволап принялся молотить кочергой по всем головешкам подряд. Сноп искр взметнулся вверх, и одна из них попала карачуну прямо в мохнатое ухо. Сиволап взвизгнул.

— У-у-уй! Вот ведь бунтовщик, даже в Пекле огрызнуться норовит. Вот возьму сейчас и водой всех залью, социалистов проклятых, мятежников и террористов, будете тогда знать.

Он решительно снял со стены гидрант.

— Одной струёй всю вашу подрывную деятельность прекращу, — Сиволап решительно взялся за вентиль, — и не будет в помине ни вредительства, ни саботажа, писсионарии злокозненные.

Немного поразмышлял и вернул шланг на место.

— Нет, — заключил, он, — команды не было. А без команды нельзя, ни в коем случае.

Сиволап опять пошуровал кочергой в жаровне.

— Покорчись, Переплут, покорчись. И ты, Припекала, повертись. Ха-ха-ха. Припекает тебя, небось, Припекала, а? Признайся. Ха-ха-ха. И анчутки ваши поганые пусть покрутятся, как ужи на сковородке. Ещё дерзили, доможилы мухортые, вертухаем обзывали. Вместе теперь жарьтесь, отступники. А вы как думали? С карачунами-то связываться? Надеялись, что без последствий обойдётся? Пожурят, пожурят и опять с миром отпустят? А не тут-то было.

Сиволап довольно потёр лапы.

— Вам тысячу лет без малого в Пекле гореть. А всего-то месяц истёк. Переплут, а, хочешь, я тебе плохую новость сообщу? Эта-то пока хорошая была. Слышишь меня, чурка обугленная? Или у тебя даже ушей не осталось? Через четверть часа твоя полюбовница родит байстрюка, а мы его отнимем и на опыты. А потому что негоже Полубогам по земле шастать, негоже. Изловим его, скрутим и Сварогу пред ясные очи. А уж он твоё отродье не помилует, наверняка на опыты пустит.

Сиволап задумался.

— А ведь ты меня не слышишь, Переплут. А-а-а? Али слышишь? Такую дивную новость пропустишь, пересмешник. Тут уж не веселья будет, нужно тебя этой новостью доконать.