Запомни мое имя

и трусики, не переставая целовать мои босые ноги. Поднимается до внутренней части бёдер, уже влажных от возбуждения. Его руки исследуют моё тело, а я застываю на секунду, когда

пальцы Натана прикасаются к шрамам, замирает и он.

— Остались кое-какие следы… — шепчу я, словно хочу извиниться.

— Ты прекрасна, — прошептал он со стоном, и вновь накрыл меня своим телом. Я

чувствую, как его эрекция давит на лоно, когда он возвращает свои губы на мои и ощущаю

как мой вкус смешивается с его.

— Ты уверена? — снова спрашивает он.

— Да.

Я никогда не была так уверена, как сейчас.

Натан снимает штаны и боксеры и устраивается между моими ногами, проводит рукой по

моей руке и, переплетая наши пальцы, поднимает руки на уровень головы, а затем с

чрезвычайной деликатностью он скользит внутрь меня. Эта новая с ним близость, наши

соединенные вместе тела, даруют мне приятное чувство завершённости.

— Всё хорошо? — заботливо спрашивает он, я киваю.

Мы оба задыхаемся, когда он начинает двигаться внутри меня. Я присоединяюсь к его

ритму, вначале медленному, а затем всё быстрее и быстрее. В комнате звучат только наши

задыхающиеся дыхания и стоны удовольствия, пока мы вместе не достигаем оргазма. Когда

достигаю своего апогея, взрыв удовольствия пронизывает моё тело, затрагивая все нервные

окончания. Это, похоже, словно через меня прошло чистое электричество. Натан прижимает

свой лоб к моему плечу, пытаясь восстановить дыхание. Я делаю то же самое и одной рукой

ласкаю ему спину, а другую запускаю в его волосы.

Какое-то время мы так лежим, соединенные и, не говоря ни слова, а затем Натан

переворачивается на бок, заключает меня в объятия и крепко прижимает к себе.

— Ты в порядке? — шепчет он мне.

— Да, это было... идеально.

— Ты идеальна, — говорит он, потом нежно целует меня в губы. И пока он меня целует, я осознаю одну вещь: ощущения и эмоции, которые я испытывала прямо сейчас, и все

чувства, которые я испытала с тех пор, как встретила Натана, были настолько сильными и

интенсивными, что перевернули вверх дном мою душу. И даже если ничего не помню о

своём прошлом, я уверена в одном: ничто и никто не сможет уничтожить эти эмоции. Я

влюбилась в первый раз, и впервые в жизни я занималась любовью. И всё это с Натаном. С

этим новым осознанием и с сердцем переполненным любовью, я засыпаю, убаюканная его

дыханием.

* * *

Просыпаюсь от ласкового прикосновения рук Натана к моим волосам. Я чувствую себя

такой расслабленной, удовлетворенной, счастливой. Мне кажется – я плыву на облаке и могу

прикоснуться до неба пальцем.

— Доброе утро, любовь моя, — говорит Натан, понимая, что я не сплю. — Как ты себя

чувствуешь?

— Очень хорошо, а ты?

— Я тоже.

Пальцем он приподнимает мой подбородок и прежде чем нежно поцеловать смотрит с

обожанием.

« Идеальное пробуждение», думаю про себя.

Я удобнее устраиваюсь у него на груди и переплетаю наши голые ноги; люблю нежиться

на тёплой и широкой груди, слушая биение его сердца. Он прижимает меня ближе к себе, нежно поглаживая спину, и прижимается губами к моим волосам.

— Ты голодная? — спрашивает он меня.

— На самом деле да, — отвечаю я, думая сейчас только о еде, вчера вечером мы даже не

ужинали.

— Я приготовлю тебе завтрак.

— Давай приготовим вместе, — предлагаю я, целуя его в грудь. — Я сделаю блины.

Мы встаём, оставляя наше любовное гнездо. Натан надевает штаны, а я тем временем

надеваю его рубашку. Она сидит на мне почти как платье, доходит до середины бедра, но так

я чувствую на себе его запах.

Мы идём на кухню и продолжаем улыбаться и целоваться. Прикасаемся друг к другу, словно мы ничего не можем поделать, и начинаем готовить завтрак в полной гармонии.

— Что ты хочешь с блинами? — спрашивает он, когда я достаю миску и ингредиенты из

шкафа.

Я раздумываю об этом секунду, прикасаясь деревянной ложкой к подбородку.

— Апельсиновый сок?

— Ах да, апельсиновый сок.

Натан готовит сок и накрывает на стол, пока я готовлю тесто. Когда он всё расставляет, то

приближается ко мне и обнимает со спины.

— Знаешь, какая ты сексуальная в моей рубашке? На тебе смотрится определенно

лучше.

Он целует меня в шею.

— Прекращай это, — говорю я, игриво ударяя его локтем в живот.

— Это правда.

Он опускает палец в тесто, и пачкает мне кончик носа. Поворачиваюсь к нему и смотрю

фальшиво-возмущенным взглядом, в отместку брызгая ложкой по его лицу. Я расхохоталась, когда увидела ещё более возмущённое выражение на покрытом тестом лице Натана, но

совсем не заслуживающем доверия.

— Ах, ты хочешь войны?

— Нет, нет, остановись.

Я бегаю вокруг стола, продолжая смеяться и держа в руке ложку, но Натан догоняет меня

менее чем за десять секунд и начинает щекотать, отчего разбрызгиваю тесто повсюду. В это

же время звонят в дверь.

— Остановись, я должна открыть дверь, — говорю я со слезами на глазах от смеха.

Он останавливается и прижимает меня к себе.

— Тебя спас звонок.

Он целует кончик моего носа, ещё испачканный в тесте, и затем отпускает. Я иду к входу, а Натан тряпкой вытирает с лица тесто.

Открываю дверь и вижу перед собой мужчину лет тридцати пяти, высокого и с