Запомни, ты моя (СИ)

И все это настолько быстро, что у меня перед глазами круги. Но еще сильнее меня повергла фраза.

— Алена. Раздевайся!

Глава 4. Алена

— Я тебе уже говорила, что эта плохая идея? — дергаю юбку, что оказывается мне немного тесна, хорошо хоть блузка и пиджак налезли.

— Пять раз. Не дрейфь. Вика потом тебе ноги целовать будет, — обещает Дима, буквально таща меня по коридорам отеля.

— Как бы не посмертно, — говорю я и как болванчик киваю сотрудникам, что оглядываются нам вслед. Ну еще бы! Меня привыкли видеть в штанах. Даже форму горничной я выбрала с ними. А тут юбка. И каблуки. Они меня особенно бесили.

— Не будь пессимисткой, — отмахивается он и буквально толкает вперед себя, к ресепшену. Администраторы обычно говорят по-английски. Немецкий знает Вика. Ну и, судя по всему, я. Только вот напряженные пятеро гостей в деловых костюмах говорят на голландском, о чем бледные девочки за стойкой даже не подозревают.

— Это не международный отель! Это просто цирк! — орет на голландском тот, что, судя по размерам, является главным… Главным любителем шведского стола. — Мой Босс хочет провести командировку с комфортом, а ему не могут даже номера люкс предоставить?!

Быстро осматриваю «Босса», но он больше занят разговором по телефону и стоит спиной. Значит, толстяк помощник. Интересно, его наняли, чтобы скандалы устраивал? Или сейчас он просто голодный.

— Мы обязательно разместим вас в люксе, — немного неуверенно привлекаю внимание, и все пингвины как дрессированные оборачиваются, кроме босса. Меня это воодушевляет, и я продолжаю. — А вы знаете, что меню нашего ресторана располагает многочисленными блюдами европейской кухни. И завтрак, разумеется, будет включен. А еще ужин, как извинение, — заканчиваю с улыбкой на чистом голландском. И слышу в ухо шипение.

— С ума сошла? Это же не немецкий! Думаешь, я не знаю, как говорил Гитлер?

— Но они-то не немцы, — отвечаю, не отрывая взгляда от влажных глазенок толстяка. И не знаю, что его заинтересовало больше. Бесплатный ужин или моя чуть задравшаяся юбка. И не поправить же….

И все бы ничего, сейчас все решим, всех разместим. Но у меня есть стойкое ощущение опасности. Это при том, что Вика далеко и не достанет своим маникюром до меня.

— А кто? — дергает меня неугомонный Дима.

— Амстердам тебе о чем-нибудь говорит?

— Это где улица красных фонарей? — переговариваемся мы, пока толстяк что-то обсуждает с одним из мужчин.

— Она самая, — отвечаю по-русски и возвращаюсь к голландскому. — Дорогие гости, меня зовут Виктория, позвольте вас проводить на ваш этаж.

Беру ключи у администраторов, все еще пребывающих в шоке, и иду вровень с толстяком, рассказывая ему о прелестях нашего отеля. Не то чтобы я их учила. Просто убирала почти везде.

— А вы входите в прейскурант, Лина? — слышу за спиной голос «Босса» и словно проваливаюсь в прорубь со стуженой водой. Воспоминания дня, когда я его уже слышала буквально, с головой накрывают, вынуждая двигаться разве что по инерции.

— Мне сказали, что ты можешь сопротивляться. Но я надеюсь на твое благоразумие, Лина…Ты же помнишь, сколько я за тебя заплатил? — слышится его же голос из того дня, когда впервые за много лет я не смогла избежать продажи своего тела и по-настоящему стала путаной. И если бы не он в ту первую ночь с Никитой я бы оказалась девственницей. Тогда все могло сложиться по-другому.

Возможно, это я бы вышла за него замуж, возможно он был бы рядом… Возможно… Но в сказки можно верить, а жить надо в реальности. С тем, что имеешь.

Резко возвращаюсь в реальность. Совпадения в моей жизни стали слишком частными. И я бы сказала опасными. И я бы сказала ненормальными.

— Вы ошиблись, — даже не оборачиваясь, говорю я. — Меня зовут Виктория и я уверена, что в Москве достаточно организаций предоставляют подобные услуги.

Именно в этот момент я решила, что поведу мужчин по лестнице. Стоять с ними в лифте — тесном, закрытом пространстве — я не намерена. Толстяку, конечно, будет сложно, но видеть того, кто купил мою девственность на аукционе три года назад, я не хочу.

Но все равно сталкиваюсь лицом к лицу с позорным прошлым, когда протягиваю ключи.

— Я не забыл тебя, Лина, — говорит он мое европейское имя, цепляя вместе с карточкой-ключом руку, а мне меньше всего хочется разглядывать его тонкие черты лица и жиденькие светлые волосы.

— Вы с кем-то меня спутали. Извините, и приятного отдыха, — ретируюсь. Снова по лестнице, чтобы выбежать на улицу и вдохнуть свежего воздуха. Может быть, тогда меня отпустят мерзкие воспоминания о его тонких руках на своем теле. И при таком раскладе лучше вспомнить тот кайф, что я испытывала, когда ощутила на себе губы Никиты. Его руки. Его совершенное тело. Да, лучше вспоминать любимого, чем клеймо, от которого мне теперь не отмыться.

Глава 5

В этот яркий солнечный день ноября, пока Алена кусала губы в исступлении и страхе, что ей снова придется переживать позор прошлого, о ней думали четверо.