Заповедь Варяга

О том, что исправительный центр стал неким филиалом ФБР, не догадывался никто. Это было одно из главных условий, которые поставил Рой перед начальником тюрьмы. Джек, всегда верный слову, стерег тайну так же строго, как сказочный дракон золотой клад. Скоро он осознал, что от его молчания зависит не только дальнейшая карьера, но и сама жизнь. Он ввязался в игру, правил которой практически не знал, и ужас заключался в том, что ее невозможно было оставить на середине. Как говорится, карты разложены, господа! Подобное открытие несколько отравляло ему существование. Но тем не менее он обязан был дотянуть до самого финала. Господа Стейнбек просто по-другому не умеют, так сказал бы покойный отец. Проигрывать Джек не любил. Выигрывать любой ценой — это было одно из главных его правил, которым он следовал практически всю жизнь. А потому во всех комнатах своих сотрудников, включая свою собственную, он установил подслушивающие устройства и был в курсе всех разговоров подчиненных.

Нововведение ему пригодилось и позже, когда Рой Лоренц запирался с заключенными в его кабинете, где, возможно, чувствовал себя в полнейшей безопасности. Джек фиксировал на пленку каждый его вздох. Это будет неплохим сюрпризом для тех, кто в дальнейшем сочтет начальника тюрьмы разменной пешкой в большой игре.

Также Джек знал и о том, что делается в каждой из камер, и всегда не без интереса наблюдал за жизнью своих подопечных. В этот раз разговор с Томом он прослушал трижды и, подумав, решил не вмешиваться. Русского должны будут убрать в спортзале, что будет похоже на несчастный случай. И все, что от него потребуется позже, так это распорядиться, чтобы к ноге покойного не позабыли привязать бирку. Джек даже предположил, что драка должна состояться у самого входа — здесь наиболее узкий проход. Но кто бы мог подумать, что русский окажется куда дальновиднее самого Роя и докажет, что тюремный российский бокс куда эффективнее американского. Интересно, где он этому научился? Может, его готовили российские спецслужбы? Сумел вывернуться даже из безнадежной позиции.

***

Весь следующий день был безвозвратно испорчен. Каким-то непостижимым образом журналисты сумели пронюхать об убийстве в исправительном центре, и вечерние газеты запестрели заголовками: «Очередное побоище в здании тюрьмы!», «Куда смотрит правосудие?», «Есть ли в тюрьме демократия?» А по ночному каналу вдруг неожиданно был передан сюжет, в котором бойкий репортер рассказывал обо всех подробностях драки. Описание произошедшего было настолько достоверным, что у Джека невольно закралось сомнение: а не вместе ли они наблюдали за развернувшейся дракой?

Увеличенным планом оператор показал этаж, на котором размещался спортзал, и в заключение с едкой интонацией добавил:

— До каких пор будет продолжаться насилие в исправительных центрах? А может быть, тюремная администрация решила взять на себя и роль судей?

Джек, едва подавляя в себе желание расколотить телевизор, нажал на кнопку выключателя и долго смотрел в то место, где исчезала светящаяся точка.

Этот репортаж был концом его карьеры. Все его честолюбивые планы в одночасье разрушил какой-то глупый юнец, едва выпрыгнувший из стен колледжа. Как объяснить этим впечатлительным пенсионеркам, что он заведует не пансионатом для престарелых, а исправительным центром, тюрьмой! А в тюрьме, как известно, заключенные не только бьют друг другу рожи, но еще и убивают.

Джек мечтал, что когда-нибудь его старания будут оценены по достоинству и он сумеет сделать карьеру, а то и вовсе перебраться в Вашингтон.

Но после репортажа стало ясно, что его исправительный центр автоматически попадает в число худших заведений штата. И отныне более удачливые коллеги будут тыкать ему в спину пальцами и пренебрежительно улыбаться. А его собственная участь — до самой пенсии киснуть в этих стенах. Джеку Стейнбеку от этих размышлений сделалось невыносимо тоскливо, и он позвонил Рою.

— Слушаю, — безрадостно отозвался Рой на другом конце провода.

— Это Джек, — угрюмо откликнулся начальник тюрьмы. — У меня все валится из рук. Если бы не твоя дурацкая идея, то меня не мучили бы кошмары.

— Чего ты так беспокоишься? — невозмутимо поинтересовался Лоренц.

— Тебя не должно беспокоить то, что произошло.

— А когда мне, по-твоему, стоит волноваться? Когда Дядюшка Сэм пнет меня под зад коленом за скверную работу?! Может, ты этого добиваешься?!

— О чем ты говоришь…

— …Я прослужил пятнадцать лет и не получил ни одного взыскания, а сейчас меня могут просто вышвырнуть со службы безо всякого содержания! — перебил Стейнбек, нервничая и повышая голос. — А потом, мне очень не по душе вся эта газетная вонь вокруг моего учреждения. Если журналисты начнут копать дальше, то нам не поздоровится обоим, учти это!

— Ты напрасно нервничаешь, — спокойно произнес Рой, никак не отреагировав на эмоциональный взрыв Джека.