Заповеди Леса

Между ними никогда не было секретов, но теперь что-то неуловимо изме-нилось. Они больше не были откровенны друг с другом. Рома чувствовал, что Злата не всегда говорит ему правду, да и он на её вопросы отвечал осторожно, чтобы она ничего не заподозрила.

Ему хотелось разобраться с Линой самому, не впутывая в это дело никого.

Именно эта причины вынудила Рому отправиться в пятницу вечером на поиски девушки. Впрочем, она сама его нашла.

— Ищешь меня? — её голос звучал немного лениво. Она застала Рому врас-плох, и, когда он вздрогнул от её голоса, рассмеялась. — Тебе так понравилась наша последняя встреча, что ты пришел повторить. Смертные от наших укусов с ума сходят. Для них это почти что секс.

— Заткнись! — он разозлился, потому что услышал из её уст правду. Укус вампира доставлял невероятное удовольствие, и где-то глубоко в душе Рома хо-тел, чтобы Лина вновь его укусила.

— Ты передал моё послание сестре?

— Нет.

В одно мгновение она оказалась около него.

— Мне нужно тебя убить за это? — всё повторялось вновь, только на этот раз Рома замер в предвкушении очередного укуса. Он сам понимал, насколько сильно жаждет этого. Разобраться с Линой — это глупая отговорка, на самом деле он хо-тел совсем другого. И он почувствовал разочарование, когда вампирша отстрани-лась.

— Не сегодня, — она словно читала в его душе, — приходи завтра, мы с тобой поговорим, многое обсудим.

— Стой! — он схватил её за руку и притянул к себе. Рома сам не знал, что хочет сказать или сделать.

Их взгляды встретились, он попал в плен её фиолетовых глаз. Он словно на одно мгновение потерял себя, забыл, кто он и что должен делать.

А она снова убежала, исчезла среди тени деревьев, оставив его опустошён-ного, но живого.

Тень была одна, скользила в привычном пустом мире. Она жаждала мести и разрушения, полного уничтожения. Но пока это не было возможным. Нужно было ждать, а тень и так слишком долго ждала.

На улице появился незадачливый паренек, он возвращался от одной из ме-стных вдовушек и был слишком поглощён своими мыслями, чтобы заметить опасность.

Сначала тень хотела убить его, вырвать сердце, выпить кровь.

Но потом у неё возникла идея получше…

Глава одиннадцатая. Потери

Мы теряем их, всех тех, кого любим. И боль от этих потерь нельзя сравнить ни с чем.

В своих снах я парила высоко над землей. В своих снах я не была Златой. Я была никем, и одновременно я была всем. Я смотрела на жизнь с высоты птичьего полёта. От того всё происходящее на земле казалось размытым тёмным пятном. Всё в мире иллюзорно. Всё в этой жизни один большой спектакль длинною в це-лую жизнь. Когда один актёр умирает, другой занимает его место. И никто не помнит о других таких же актёрах. О тех, кто сгинул навсегда.

Я тоже актёр, но моя роль совсем иная. Мне нужно лишь наблюдать за всеми людьми на этой земле. Мне суждено хранить чужие тайны, при этом храня и свои собственные. Мне суждено сгорать заживо и возрождаться из пепла, храня в себе боль прожитых столетий…

Мой сон оборвался, так и не успев начаться.

Я с трудом открыла глаза, и первое, что увидела — обеспокоенное лицо Ромы.

Я знала, что он плакал. Это удивило меня, потому что я ни разу не видела его слёз. Даже когда умерла наша любимая собака, он был серьёзным и собран-ным, но ни одна слезинка не скатилась по его щеке. Значит, случилось что-то ужасное.

— Злата, наша мама умерла.

Я словно лишилась слуха и зрения. Смысл этой фразы ускользал от меня. Возможно, я что-то неправильно поняла. Неверие. Медленное осознание правды. Слёзы, которые нельзя контролировать.

Весь мой мир рухнул в одно мгновение. Душевная боль переросла в физи-ческую. Мне казалось, что моё сердце превратилось в огненный шар, и этот шар жёг меня изнутри.

Я опустилась на колени, обхватила голову руками.

Закричала, что Рома лжёт, хотя сама понимала, что говорю бред.

А потом потеряла сознание.

Всё, что было потом, стало смутным сном. Я помню сочувствующие взгляды, которые на меня бросали люди. Я помню свои истерики. Помню пута-ницу в голове, вызванную недавно приобретёнными родственниками и смертью матери. Хотя она и была мне неродной, но я любила её больше, чем когда-либо смогла бы полюбить свою биологическую мать.

С Ярославом я не искала встречи. Я не знала, что он со мной сделал, но была уверена в том, что ничего хорошего это не принесёт. Наш разговор, его по-пытка обратить меня — лишь начало чего-то зловещего и неправильного.

Рома отдалился от меня. Он замкнулся в себе, не слушал никого. Он винил себя в смерти матери. Быть может, виновны были мы оба, но по правде никакой вины на нас не было.

В тот день мама села в свою машину с твёрдым намерением забрать нас из деревни. Но произошёл несчастный случай. Упавшее дерево, авария, одна траги-ческая смерть.

Мы всего лишь куклы в театре абсурда.