Заповеди Леси (СИ)

Я укуталась в куртку Эрика. Она была тёплой и пахла хвоей.

Эрик сидел рядом со мной, и мы оба смотрели на небо.

Было в этом рассвете что-то мистическое, он словно связал нас клятвой. Навеки.

Отступление

Впервые за много лет он о чём-то сожалел. Та игра, что он затеял, не при-вела ни к чему хорошему. Она лишь пугала Злату, и Эрик ощущал это. Он не хо-тел этого. Не хотел пользоваться девочкой, как какой-то вещью, играть с ней, как с шахматной фигу.

Новые чувства захлестывали Эрика. Казалось, что в его жизни появился барьер, запрещающий ему двигаться дальше. И имя этому барьеру — Злата.

Её сущность, её невинность разрывали его на части, ломали кости и пере-полняли клетки, лишая душевного равновесия. И между тем дарили неожиданную радость. Проще отрезать себе голову, чем совладать с такой гаммой чувств.

А ещё была кровь. Мерзкая, желанная кровь.

Испытание становилось невозможным. Он уже не понимал, чего именно хочет от девушки.

Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее я тебя желаю.

Лина смотрела на серебреную луну и придавалась удивительным воспоми-наниям. Вспоминая самые яркие моменты своей жизни, она чувствовала себя опустошённой.

Они с Эриком расстались достаточно давно, но неуместное чувство ревно-сти всё равно присутствовало. Словно она была маленьким ребёнком, у которого отобрали любимую игрушку. Но Лина не была ребёнком, она даже не была чело-веком.

И ей хотелось причинить боль всем: и Злате, и Эрику. Отомстить, чтобы почувствовать себя живой.

Она не испытывала отвращения даже к самым жестоким методам, но больше всего Лина любила использовать других людей. Кого Злата любила больше всего на свете? А кого боялась больше всего на свете?

Когда Рома проснулся, на улице стояла кромешная тьма. В лесу царила прохлада, и спальник не спасал от холода, проникающего под кожу.

Ему приснился кошмар, в его сне Злату разорвали волки. Он просто стоял и смотрел, как дикие звери набросились на его сестру, он хотел спасти её, но не мог пошевелиться. Злата умирала. Рома проснулся.

Ему редко снились сны, да если и снились, то никто в них не умирал. Он был достаточно суеверен, как и их мать, поэтому придал своему ночному кош-мару особое значение.

Я теперь буду оберегать Злату намного лучше, я больше не буду отвле-каться на кого-либо и оставлять её одну на долгое время.

В его душе отныне поселилось беспокойство за сестру, его сердце напол-нилось кровью, когда он вспомнил её разорванное тело.

Он снова попытался уснуть, но желанное спокойствие не приходило.

Злата…

Злата…

Злата…

Рома решил проверить сестру, дурное предчувствие поселилось в его душе. Он вышел из своей палатки и направился к другой. Злата спала, правда как всегда беспокойно, она ворочались во сне, но хотя бы не плакала и не кричала. Почти всё было в порядке.

Рома успокоился и уже пошёл к себе, как заметил среди деревьев чью-то тень. Он решил подойти ближе, хотя понимал, что нужно было разбудить Диму, ибо одному в этом месте не стоит проявлять неосторожность. Это место должно быть безопасным, но незнакомцы, разгуливающие по ночам в лесу, точно слегка не в себе, если они конечно люди, а если нет, то… Следовало бежать отсюда.

Тень исчезла из поля зрения Ромы, а потом снова появилась. На этот раз она не исчезала, силуэт был женским. В кромешной тьме Роме удалось разглядеть белые волосы, длинное белое платье и слегка светящиеся глаза.

Он остановился, казалось, девушка тоже замерла. Она смотрела на него и как бы сквозь него.

Лина.

Сначала он хотел окликнуть её, но потом передумал. Рома сделал ещё шаг вперед, под его ногой треснула сухая ветка. Этот звук казался слишком громким для ночной тишины, именно он вывел Лину из её странного оцепенения.

Она выглядела удивленной и, казалось, что Рому она заметила только что. Несколько секунд она стояла и просто смотрела на него, а потом побежала прочь. Рома не бросился за ней, хотя какая-то его часть хотела догнать девушку и задать вопросы, но он просто смотрел ей вслед, не отрываясь. Она была приведением, луной, миражом, который засел в его мыслях. И от которого он должен был как можно скорее избавиться.

Глава седьмая. Убийство

Я вижу смерть, и самое ужасное заключается в том, что я не могу ничего изменить. Научи меня сопротивляться, изменять мир. Вокруг и так слишком много боли. Если я смогу спасти хотя бы одну жизнь, то это уже будет счастье.