Заповедник

Юрий Ляшов Заповедник

Крики напуганных людей, вой сирен машин экстренных служб и утробный гул десятков двигателей на космодроме, смешиваясь, создавали ужасающую какофонию апокалиптической симфонии. Стартующие эвакуационные корабли расчертили предрассветное небо сотней ярких полос, а сухой жаркий воздух наполнили едким запахом гари.

Такие странные, почти живые картинки Исхода всегда некстати всплывали из глубин памяти, когда Костя нервничал. Хотя какие могли быть воспоминания, если бегство человечества с родной планеты он застал в трёхлетнем возрасте. Наверное, во всём виновато современное искусство – ведь именно так художники-исходисты изображали Последнюю ночь на Земле. Различные интерпретации одного сюжета заполонили все сферы искусства и встречались на каждом шагу, даже банальную упаковку с пищевым брикетом украшала мрачная картинка героического переселения людей. Вот и старалось Костино беспокойное сознание оградить его от раздражителей привычными образами.

Костя помотал головой, словно стряхивая наваждение. Хотелось бросить всё, выбежать из кабинета и спрятаться в своём тесном, но таком уютном жилом модуле. Возможно, через пару недель шумиха уляжется. А может, лучше бы прямо сейчас провалиться, просто исчезнуть из этой реальности. Оказаться где-нибудь за границами исследованного космоса на тихой миролюбивой планете или даже на Земле. Там-то уж точно никто не станет над ним насмехаться. Хотя нет, заражённая Земля – это уже перебор.

Костя отчаянно боролся с приступом стыда и внутреннего самобичевания. В висках стучало, лицо пылало, будто он заработал целую серию пощёчин, а взгляд, казалось, намертво прилип к полу. Решение представить свой проект научным светилам комитета, ещё вчера видевшееся единственным правильным, сегодня обернулось фатальной ошибкой. Такого позора Костя ещё не испытывал. Лишившегося в той страшной эпидемии родителей Костю воспитывали сотрудники научного сектора Венерианского конгломерата людей. Сын полка, только в батальоне учёных. Подававшего большие надежды парня всячески поддерживали и помогали сначала в учёбе, потом в работе, а тут такой удар. Наверное, сильнейший разнос за всю историю заседаний комитета.

– Ихи-хи-хи, – то ли смеялся, то ли пищал профессор Кондаков, откинувшись в кресле.

Он закатывался уже пару минут, превратившись из интеллигентного дедушки в хамоватого и злобного старика. Круглое морщинистое лицо профессора покрыли багровые пятна, а на лбу крупными каплями выступила испарина. Остальные трое членов комиссии перспективных разработок более сдержанно вторили председателю.

– И-и-хи-ха-ха… ха… ха, – Кондаков закашлялся, склонился к столу и вытащил из кармана серого форменного пиджака носовой платок.

– Да уж, – заговорил он, протирая запотевшие во время приступа смеха старомодные очки, – насмешили, так насмешили. Фотоны-тахионы! Ну, давайте, добейте! Скажите, что у вас есть рабочий прототип!

– Нет, – уныло покачал головой Костя.

– Может поэтапное описание принципа работы?

– Нет, – выдохнул Костя, продолжая изучать пол.

– Конечно, нет! – другого ответа Кондаков и не ожидал. – Одни лишь идеи, просто слова! Мы здесь, молодой человек, собрались про науку говорить. О перспективных исследованиях и передовых разработках! Ваш, да простят меня коллеги, проект – он посмотрел по сторонам, – это предположение из разряда фантастики, и заметьте, даже не научной! Вы, голубчик, шарлатан, алхимик! Ихи-хи-хи!

Коллеги воодушевлённо оседлали вторую волну веселья. Седовласые профессора хихикали, высокомерно цокали и осуждающе покачивали мудрыми головами. Косте стало до головокружения душно, а скрипяще-пыхтящий смех, словно ржавый нож, пилил нервы. Но что-то внутри бунтовало, не давало сдаться, требовало действия.

Кондаков хлопнул рукой по столу, заставив жалобно пискнуть матовую поверхность интегрированного терминала. Потешавшиеся моментально умолкли, ожидая вердикта руководителя научного сектора. Кондаков без тени веселья посмотрел на Костю взглядом полным презрения.

– Ефремов! Вам был дан шанс трудиться на благо человечества в комитете перспективных разработок! – профессор потряс толстым пальцем, то ли угрожая, то ли показывая значимость фразы. – Мы потратили драгоценное время! На вас, на ваши завиральные идеи!

– Вы даже не взглянули! – Костя поднял глаза на профессора. – У этой технологии уникальные возможности, вплоть до пробуждения Спящих!

Судя по взгляду профессора, последняя фраза, необдуманно брошенная Костей, поставила точку в так и не начавшейся карьере исследователя. Кондаков сложил очки и бережно спрятал их в позолоченный футляр – явный раритет, таких в парящих городах не делали. Морщинистое лицо профессора потемнело, а во взгляде не осталось ничего кроме разочарования.