Заповедник архонтов

Прошел сезон, другой, забылась старая беда. Никто уже не помнил, чего ради ту стену возводить начали, но работали усердно, под самый небосвод хотели преграду возвести. Многие, конечно, бежали от такой принудиловки. Однажды так случилось, что какой-то охотник решил поискать удачи в тех заповедных местах. Ходил, ходил он по горам и вдруг набрел на развалины. Вспомнил старину и только головой покачал — сколько сил потратили поселяне на возведение стены, а от замка только камни остались. Вот как оно прежде бывало, — закончил я.

— Полагаешь, только камни остались? — спросил Неемо. — Заблуждаешься, знахарь. Взглянул бы ты на эти развалины, присел бы от ужаса. Пусть спасет тебя твой нерукотворный ковчег, чтобы никогда тебе не довелось попасть в это место.

Между тем лодку начало заметно покачивать. Тревожные раздумья въявь отразились на худощавом лице Неемо. Наконец он поднялся, заявил.

— Пойду проверю, как там с бандажом, — потом у порога предупредил. — Запирать каюту не буду, мало ли что. Только ты, знахарь, никуда не выходи.

Едва капитан приоткрыл дверь, как в каюту хлынула вода. Уровень поднялся по щиколотку. Я невольно подался вперед. Неемо вновь грозно прикрикнул: «Сидеть!» и помчался по коридору.

Как же, сидеть! Подыхать мне, что ли!.. Я бросился вслед за ним. Лодку грубо бросало с борта на борт. Догнал Неемо громко, перебивая всхлипы захлебывающейся помпы, крикнул.

— Выводи людей на палубу! Спасательные средства есть?

— Надувные лодки!..

— Пусть готовят.

Он уже совсем было собрался послать меня куда подальше, но я успел почесать капитана по плечу, успокоить — сейчас нам всем надо действовать сообща. На мостике Неемо включил сигнал тревоги, я тем временем бросился к месту аварии. На этот раз вода в такт покачиванию подлодки то хлестала обильной струй, то едва сочилась.

Будь что будет! Я перевел усилитель сверхчувственного давления в крайнее положение и попытался мысленно заварить прохудившийся корпус. Куда там! Моей силы едва хватило нагреть металл на несколько градусов. Сюда бы Быстролетного!

В этот момент меня окликнул Неемо.

— Знахарь! Впереди по курсу странное свечение. Это твоя работа?

— Капитан, как я мог? Сидя внутри железной коробки… Разрешил бы мне хотя бы одним глазком глянуть на зарево.

— Прозрачный тебя побери! Лезь!.. Все равно скоро мы все буль-буль. По такой волне на лодке далеко не уйдешь.

Я выбрался наверх, спрятался за прозрачной преградой.

Была глухая ночь, и может, поэтому ревущие, перекатывающиеся через округлый корпус судна валы казались особенно громадными и зловещими, хотя на самом деле волнение вряд ли превышало несколько баллов, но для нашей древней посудины и такая качка была смертельно опасна. Лодка то взлетала носом в темное, чуть подсвеченное зарницей небо, то ныряла в накатывающуюся волну. Корпус отчаянно скрипел, и каждый раз, проваливаясь в черную вспененную бездну, я с трепетом ждал — вот сейчас раздастся хруст и лодка разломится пополам. С трудом удалось взять себя в руки, глянуть в сторону зарева, окрасившего горизонт чуть в стороне от курса, которого держался корабль.

Я в упор посмотрел на капитана, на двух матросов, присевших на корточки и отчаянно и безостановочно чесавших колени.

Ну и славные — некормленые, с изможденными лицами, в игрушечных латах. Взъерошенные мокрые перья на головах ничего, кроме жалости не вызывали. Взгляд, как у ощипанных ворон. Только Неемо старался держаться прямо, как и подобает гвардейцу, но и на его лице стыла унылая созерцательная безнадежность. Казалось, он окончательно утратил представление о месте и времени, не замечал ни шквального ветра, ни волн, не слышал ужасающего скрипа усталого металла, а между тем лодку раскачивало все сильнее и сильнее.

— Ну? — выкрикнул я. — Назови желание! Действуй разумно!.. Тойоти не вернуть, до «Тоопинайки» не добраться! Решай скорей, возопи сердцем, иначе чудо минует нас. Вспомни о людях, они рядом, зачем им гибнуть. Ну, капитан? Пожелай спасения!..

Он с ужасом и ненавистью глянул на меня, на присевших рядом матросов. Те совсем скрючились и с надеждой, безраздельной собачьей преданностью смотрели на Неемо. Капитан бросил взгляд на небо, хмурыми низкими тучами облокотившееся на взбесившееся море… На тонкую полоску зарева. Предвестник рассвета? Но день на Хорде всегда начинался с яркой вспышки, утренние и вечерние зори коротки, моментальны — сначала чуть посвечивающий разнообразными цветами полусумрак, затем сразу многоцветное полыхание света.

Полоска медленно гасла, тьма уже совсем было придавила ее.

— Ну же, капитан!!

— Да, знахарь, прозрачный тебя забери, я хочу жить! — голос его прозвучал глухо. Он как-то странно поперхнулся. — Но если жить нельзя? Если ни к чему это, тогда как?

— Не спеши, Неемо, поверь в спасение. В пучину всегда успеешь. Отдайся чуду, они, чудеса, говорят, косяком ходят. Чего на свете не бывает. Смотри, зарево гаснет…

— Прозрачный с тобой! — выругался капитан. — Будь что будет. Что теперь следует говорить? — спросил он. — Какую клятву давать? На чем?.. Кровь пить будешь?