Заповедник для академиков

Никто не засмеялся, потому что, перебрасываясь фразами и слушая эту пикировку, все продолжали ловить звуки снаружи.

Грузовик дернулся и замер. Сразу стало в сто раз тише – остался только шум дождя, а его можно было игнорировать.

Хлопнула дверца кабины. Захлюпала вода. Ясно, что шофер вышел наружу.

– Что там у вас? – спросил у кого-то шофер.

Ему ответили. Но невнятно.

Максим Исаевич высунулся из кузова головой вбок – кто-то невидимый его поддерживал, чтобы не вывалился.

– Там авто, – сказал Максим Исаевич, забравшись обратно. – А вы говорите – наводнение!

– Я ничего не сказала, – возразила Марта Ильинична. – Я только высказала предположение.

– Тише! – крикнул Матвей Ипполитович Шавло. – Дайте послушать.

– Ничего интересного, – сказал Максим Исаевич, как человек, вернувшийся с покорения Эвереста или Южного полюса и имеющий моральное право утверждать, что там лишь снег, только снег и ни одного дерева!

– Вам неинтересно, – огрызнулся Матя, – а если та машина застряла так, что вам ее не вытащить, нам придется здесь ночевать!

– Что? Что вы сказали?

И поднялось невероятное верещание – потому что все устали, все так надеялись, что через несколько минут окажутся в тепле дворца, и тут – новая опасность!

Шум не успел еще стихнуть, как послышались шаги по воде, и над задним бортом появилась черным кругом голова шофера.

– Так что, граждане отдыхающие, – сказал он и сделал драматическую паузу. И все молчали, потому что неловко прерывать Немезиду. – Там мотор стоит, въехал по уши в канаву. И нам его не объехать… Понятно?

Никто не ответил – все знали: продолжение следует.

– Так что пока не сдвинем, не толкнем то есть, – дальше не поедем.

– А мы при чем? – громко и высоко крикнул Максим Исаевич.

– А вы толкать будете, – сказал шофер. – Если, конечно, уехать хотите.

– А если нет?

– А если нет – добро пожаловать с вещичками полторы версты по воде да в горку. Мое дело маленькое.

– Вы обязались нас доставить до места назначения, – сказала обладательница капризного голоса.

– Это кому я, гражданка, обязывался? – обиделся шофер. – Да я себе место в два счета найду – не то что здесь, в деревне, по лужам ишачить!

– Спокойно, спокойно! – раздался голос Мати Шавло. – Шофер прав. Никто не заставлял нас сюда ехать, и добровольцы на самом деле могут погулять под дождем. Я предпочитаю короткое бурное усилие, а затем – заслуженный отдых! Физическая работа на свежем воздухе – вот основа физкультуры трудящихся!

Говоря так, Шавло, перешагивая через доски-скамейки, добрался до заднего борта, перенес через него ногу, нащупывая упор, и все продолжал говорить:

– А что за авто, скажите, товарищ шофер? Кого понесла нелегкая на легковой машине в Узкое? Неужели никто не сказал этому легкомысленному мальчишке или покрытому сединами отцу семейства, что так себя вести нельзя?

– Сюда ногу ставь, сюда, а теперь опирайся об меня, – слышала Лидочка голос шофера. – Вот так. А машина из ГПУ, точно тебе скажу. Я их по номерам знаю.

– Ну, это совсем лишнее – что же я, должен машину ГПУ, которая, может, приехала арестовывать очередную заблудшую овечку, подталкивать к ее неблагородной цели?

– Матя! – грозно воскликнул Максим Исаевич.

Лида между тем уже стояла у заднего борта.

– Матвей Ипполитович, – сказала она, – дайте руку.

– Прекрасная незнакомка? Я вас с собой не возьму. Вы простудитесь.

– У меня непромокаемые боты, – сказала Лидочка, опираясь пальцами на поднятую к ней ладонь. Она легко перемахнула через борт и полетела вниз, в бесконечную глубину, словно с парашютом, но Матвей поймал и умудрился притом прижать ее к себе, а уж потом осторожно поставить на землю.

– Молодец, девица, – сказал он. – Чувствую за вашей спиной рабфак и парашютную вышку в парке Сокольники. Будь готов?

– Добрый вечер, – сказал человек, подошедший из-за грузовика, – темный силуэт на фоне черных деревьев. – Мне хотелось бы внести ясность как пассажиру авто, которое так неловко перекрыло вам дорогу к санаторию.

Голос у него был чуть напряженный, как будто владелец его старательно и быстро подыскивал правильные слова и при этом решал проблему, как произнести то или иное слово, где поставить ударение. В ближайшие дни Лидочке предстояло убедиться в том, насколько она была права, – восхождение Яна Яновича Алмазова к власти было столь стремительным, что у него не оставалось времени подготовить себя к той роли, которую ему предстоит играть в жизни. Но как только жизнь немного успокоилась, появился досуг. Алмазов не стал тратить его на мещанство, на девиц или пьянки – он работал и учился. Но не алгебре или электрическому делу – он учился лишь тому, что могло помочь ему в общении с людьми, наследственно культурными, знающими с рождения много красивых, значительных слов. Он стал учить ударения в словах и фразах, он занимался географией и историей – настолько, чтобы не попасть впросак. Ян Янович панически боялся попасть впросак в разговоре с интеллигентом, и если такое все же происходило, то горе тому интеллигенту, который своим присутствием, вопросом или упрямством заставил ошибиться товарища Алмазова.