Заповедник, где обитает смерть

Начался другой сюжет, а Иван сидел пораженный. Вот тебе и мальчик-студент! Сопляк завалил преступного авторитета, да еще сколько посторонних людей! А ведь он хотел поговорить с его родителями и вместе спасать паренька.

Раздались шаги за дверью. Филатов выхватил из-за пазухи пистолет, опустил предохранитель, направил дуло на дверь. «Все, – пронеслось в мозгу, – конец!» Он чуть было не нажал на спуск. В бытовку зашел сторож, держа перед собой охапку дощечек от упаковочных ящиков.

– Сейчас растоплю, – сказал он, не замечая ствола. – А потом в магазин. Тебе чего взять?

– Водки, огурцов и хлеба.

Вскоре в печке заполыхало пламя, сторож вышел на крыльцо, и, когда уже закрывалась дверь, Иван крикнул:

– И сока. Любого, только не томатного.

Какая тут может быть «Кровавая Мэри»!

Принесенная водка оказалась суррогатом, пахнущим спиртом. Филатов наливал эту гадость в пластиковый стаканчик, залпом выпивал, закусывал огромными раздавленными бочковыми огурцами, из которых прыскал рассол, потом отламывал кусок черного хлеба и жевал, и жевал. Опьянение пришло сразу, в ушах шумело, как будто Иван мчался на поезде или проваливался в лифте в бездонную пропасть. Трещали, сгорая, дощечки в буржуйке, и больше никаких звуков, словно весь мир уже умер.

На столе лежала забытая сторожем связка ключей.

Человек в голубом комбинезоне и такой же куртке с надписью на спине «Мосстройгаз» потоптался у бетонного крыльца, потом снял с головы оранжевую каску, протер вспотевший лоб, снова надел ее и вошел в дом, таща металлический ящик для инструментов. Около лифта человек столкнулся со старухой в потертой котиковой шубе.

– Ну, наконец-то, – проворчала она, – а то неделю целую звоню, и никого. Из подвала так газом несет. Когда почините?

– Скоро, – ответил Филатов, отвернув лицо в сторону.

Он хотел вспомнить какое-нибудь специфическое ремонтное слово, чтобы старуха и впрямь поверила, что он из ремонтной службы, но сказал только:

– Не суетись, бабка.

У дверей квартиры долго переводил дух, одновременно прислушиваясь к звукам за стеной. Позвонил. Все по-прежнему тихо. Еще раз нажал кнопку звонка. Никто не подошел к дверям и не спросил ничего. Иван достал из кармана связку ключей и сразу увидел пару латунных для финских замков. Вставил один в замочную скважину, повернул, потом еще раз. Ни щелчка, ни какого-либо скрежета, но дверь уже была не заперта.

Иван оглянулся по сторонам. На площадке и на лестнице ни души. Он осторожно, чтобы без скрипа, приоткрыл дверь и вошел в квартиру. Остался на пороге, прислушиваясь, но слышал только, как бьется собственное сердце. Пистолет лежал в кармане куртки, и Филатов осторожно поддерживал его рукой через брезентовую ткань.

– Хозяева! – крикнул Иван, но получилось не громко, а так только свистящий шепот. – Хозяева, – повторил он. – Газовая служба. Вы что дверь не закрываете?

В ответ ни звука, хотя свет горел и в коридоре, и в одной из комнат.

Филатов осторожно вытер ноги о мохнатый коврик у двери. Посмотрел на свои итальянские зимние ботинки, торчащие из-под грубых рабочих брюк. Чтобы они не выглядели слишком роскошно, он полчаса назад втирал в них цементную пыль – вроде получилось.

– Есть кто дома? – тем же громким, но осторожным шепотом спросил Филатов.

Подойдя к двери комнаты, в которой горел свет, он заглянул внутрь: тахта с разложенной постелью, книжный шкаф, рабочий стол с компьютером, музыкальный центр. Судя по всему, комната Сталкера. Двинулся по коридору, открыл дверь еще одной комнаты – гостиная. Третья оказалась спальней родителей. Тоже никого. Пуста и кухня. Неужели пропустил парня? Что делать теперь, Филатов не знал. Неужели Сталкер скрылся так неожиданно, что даже не успел погасить везде свет? Даже в ванной…

Иван толкнул узкую филенчатую дверь ванной комнаты, шагнул внутрь и тут же отпрянул: прямо перед его лицом в дверном проеме висел худенький парнишка. Ноги не доставали до кафельного пола около полуметра, тапочки лежали возле чугунной ванны, а на большом пальце правой ступни наклеена белая полоска пластыря, закрывая красную кожу, стертую новой обувью.

Голова Филатова закружилась, стало мутить, он едва успел рвануть дверь в туалет, ввалился туда. Его вырвало. Бежать, бежать немедленно! Он выскочил в коридор, подбежал к двери, схватил оставленную при входе коробку для инструментов, хлопнул по боковому карману, проверяя, на месте ли пистолет, и замер. На лестнице раздались голоса: мужской и женский. «Родители», – догадался Иван и щелкнул задвижкой.

– Сколько тебе будут платить? – спросил женский голос.

– Во время испытательного срока – восемьсот, – ответил мужчина, – а потом полторы тыщи.

– Ой, – задохнулась от счастья женщина, – сразу шубу мне купим. Я тебя так любить буду.

– Через два месяца уже весна наступит.

– А мы все равно купим.

Шаги стихли.

Филатов, стараясь не смотреть в сторону ванной, зашел в комнату с разобранной постелью, подошел к рабочему столу, тронул мышку. Сразу же засветился экран монитора. На нем было послание для Сталкера.

«Поздравляем с выводом из игры Волыны. Ваш следующий объект – Шумахер. Желаем успеха».