Заповедник, где обитает смерть

– В идеале хотелось бы войти на сервер игры, вскрыть его, работать с компьютерной программой организаторов, – продолжал говорить Алексей, но, поскольку на него девушка не обращала никакого внимания, закончил: – Правда, я ничего в компьютерных делах не понимаю и прошу извинить, если говорю глупости.

Вера кивнула, что могло означать все, что угодно: то ли соглашается с тупостью Волошина, то ли принимает его извинения. Она села к столу, а Филатов, хоть и удивился ее немногословию, все же подмигнул другу: дескать, пока все ничего – хакерша попалась нелюбопытная, однако неплохо бы проверить ее возможности.

– Наши основные противники сейчас – это Незабудка и Шумахер, – сказал Иван. – Неплохо бы отыскать их адреса и послать им уведомление о встрече в месте, которое мы подберем.

– Только двое противников? – спросила Вера.

– Есть еще Спрут, – ответил Филатов и посмотрел на друга: они ведь забыли проверить почтовый ящик и узнать имя нового объекта для Минтона.

Включили свой компьютер и вскоре прочитали: «Минтон, восхищаемся Вашей аккуратной работой. Следующая цель для Вас – Бароло».

Сообщение не обрадовало: Бароло был одним из самых преуспевающих игроков. Он лидировал вместе с Пираньей, Горцем и Голландцем Шульцем. Но все равно он был опаснее остальных, потому что в одном из сообщений, адресованных всем игрокам, говорилось, что Бароло провел уже десять ликвидаций. Все покушавшиеся на него, а было их даже больше десяти, выбыли из игры.

– Разыщите еще Бароло, – попросил Филатов девушку.

Некоторое время они сидели за ее спиной, наблюдая за работой, но потом Вера попросила их отдохнуть, так как ей спокойнее, а значит, продуктивнее работается в одиночестве. Послушались ее без возражений, но, когда выходили из кабинета, девушка, не отрывая взгляда от монитора, спросила:

– А то, что вы посвятили меня в тайну игры, тоже ведь противоречит правилам? Вас могут вывести из состава участников?

Друзья переглянулись. Иван ответил за двоих:

– Ну, вы же никому не расскажете, правда?

– Конечно, – кивнула девушка, не отрывая взгляда от монитора.

Делать было больше нечего, и Волошин поднялся в свою спальню. Лег на кровать и уставился в потолок. Не хотелось думать ни об игре, ни о киллерах, ни о возможных покушениях на него или Ивана; если бы можно было закрыть глаза и забыть все, что происходит вокруг, Алексей так бы и сделал, но надо было чем-то перебить неприятные мысли, и Волошин начал вспоминать Надю. Вот ее наклейка – бабочка, вот написанные ею слова. Казалось, все-таки сохранился запах ее духов, хотя этого не могло быть, просто память вызывает не только счастливые образы, но и все, связанное с ними.

Он вспомнил девушку, и сердце защемило от нежности, но не от той, которую принято считать любовной тоской, а от совсем иной – той, что бывает от сострадания при виде обиженного кем-то чужого ребенка. Молодая биатлонистка и вела себя как ребенок. Через пару дней после отъезда олимпийской надежды Алексей обнаружил, что из кабинета пропала его фотография, стоявшая на столе в латунной рамке. Поначалу не придал этому значения, а потом понял, что девушка прихватила ее с собой. Стало вдруг жалко – не фотографию, конечно, – невыносимо жалко Надю, которая полюбила его, а он вряд ли сможет ответить ей тем же: чувство жалости и даже, может быть, нежности – еще не любовь; он бы рад любить, но как приказать сердцу? Наверняка они останутся хорошими друзьями и даже, может быть, любовниками, но между словами «любовница» и «возлюбленная» – огромная разница. Нет, пусть Надежда добивается больших успехов в спорте: начнутся переезды, перелеты, сборы, соревнования, внимание прессы; тогда у нее не только не останется времени, чтобы думать о каком-то Леше Волошине, но и появятся поклонники, и среди них какой-нибудь окрашенный альпийским солнцем красавец с волевым подбородком и синими глазами. Он будет предан и ласков. И богат, разумеется. Яхта, сафари в африканской саванне, цветы, дорогие подарки…

– Алексей Алексеевич, – донесся откуда-то незнакомый голос.

Волошин открыл глаза: никаких перемен – все тот же потолок.

– Алексей Алексеевич, – шепотом продолжала звать его девушка, – у меня кое-что есть для вас.

Он поднялся, с трудом сбросив с себя дремоту, вышел в коридор. Вера протянула ему листок с распечаткой.

«Бароло» – красное виноградное вино, производимое на северо-востоке Италии в области Пьемонт из местных сортов винограда…

– Что это? – не понял Волошин. – При чем тут Италия? Теперь что, за границу надо ехать? Конечно, я никуда не собираюсь, но все равно…

И тут же напрягся, увидев на мониторе расшифровку адреса игрока, движение средств на его счету и даже перечень приобретенных им подсказок. Алексея даже больше удивила сумма, которая находилась на счету Бароло, – более пяти миллионов долларов.

Спрут оказался жителем Мурманска, Шумахер – из Карелии, а Незабудка – киевлянин.

Но все их достижения не шли ни в какое сравнение с успехами итальянца.

– Что-то еще хотите узнать? – спросила Вера.

– Я подумаю, – ответил Алексей.