Заповедник Сказок 2015<br />(Том 5)

Пятница. Маленькое ЧП[16]. На носу отплытие, а корабельные крысы, похоже, побратались со свингвинами и отказываются возвращаться на борт. Боцман снова в панике. Раньше Семёныч мечтал избавиться от грызунов и регулярно скармливал им в трюме лодырбургскую химию. Теперь же — наотрез отказывается выходить в море, подозревая, что крысы чего-то недоговаривают. Бегство крыс с корабля, безусловно, факт неприятный. Проявил находчивость юнга Земляникин. Смышлёный парень! Как оказалось, в последние дни малолетняя дочь шамана Сундарита училась играть на тростниковой дудочке, чем ввела в лунатическое заблуждение нашу крысиную команду. Теперь по распоряжению боцмана юнга освоил музыкальный инструмент и для профилактики трижды в день спускается с тростниковой дудочкой в трюм, чтобы давать крысам поощрительный концерт. Кроме того, Альберт Семёнович лично проверяет наличие крыс в трюме при смене вахт. Кстати, там чуть ли не весь кормовой отсек завален призовыми кокосами, доблестно завоёванными у свингвинов. Всё-так и боевая у нас крысиная команда! Знай наших!

Пятница. Опять ЧП, на этот раз серьёзное. С рассветом вышли в плавание и на исходе дня обнаружили в такелажном рундуке младшую дочь шамана. Ту самую. От океанских брызг ребёнок весь промок и продрог. Кок отогрел девочку имбирным чаем с мёдом. Альберт Семёнович проявил заботу, принёс из своих запасов толстое верблюжье одеяло. Пригодилось и бабушкино малиновое варенье. Страшно представить, что малышку могло просто смыть за борт! Из сумбурного детского лепета удалось выяснить, что накануне отплытия нашего корабля ей приснилось, будто она скачет верхом на тигре. Какая тут связь? Впрочем, в семье шамана каждый сон — вещий. Отправил на остров почтовую чайку, чтобы успокоить родителей и заверить, что вернём найдёныша на родной остров в следующую навигацию. Идём курсом норд. До начала сезона штормов необходимо доставить маленькую Сундариту в Лодырбург. Оттуда думаю отправить зайчонка с острова Невезения к бабушке Софье Антоновне. Но прежде обязательно зайдём в Жюлькипур. Навестим андабарских тигров, разомнём им детскими пятками застарелый радикулит, раз такое дело…

Ульянино зеркало

Детская сказка

у, бабушка! Ну, можно я схожу на профессорскую дачу?

— Ещё чего!

— Ну, бабушка! Ну, можно?

— Да что ты там забыла-то?

— Я чуть-чуть только погуляю и вернусь.

— Нет, нельзя. И перед людьми неудобно: вдруг нагрянут? Ещё подумают про нас чего недоброго…

— Ты всегда говоришь «Неудобно! Вдруг хозяева нагрянут?» — а уже и лето прошло. Они, между прочим, и в прошлом году не появлялись, и в позапрошлом. Ну, бабушка! Можно?

— Заладила: на профессорскую дачу да на профессорскую дачу… Мёдом что ли там намазано? Ну чего ты туда всё время рвёшься?

— Так ведь интересно же!

— Нельзя!

— Да что тут такого?

— Дед, вон, сердиться будет!

— Бабушка! Дед сердиться не будет! — Ульяна, наконец, почувствовала слабину: когда такое было, чтобы дед на любимую внучку сердился?!

— Да ты глянь, глянь, какая там крапива! Весь двор зарос — охота тебе по такому бурьяну гулять? Где там гулять-то?

Но Ульяна уже не слушала. Про крапиву бабушка верно сказала: крапива там за лето вымахала высоченная. Просто так не подступишься. Жгучая! Побежала в дом, надела куртку.

На профессорском чердаке было тихо и сумрачно. На каждый робкий шаг настил отзывался скрипом: «Крри! Крра! Кри! Кра!» От страха защекотало в животе. От пыли щекотало ноздри.

Бабушка, разумеется, такое самовольство не одобрила бы. Но разве можно было пройти мимо чердачной лестницы и не заглянуть сюда хотя бы на минутку! Ульяна обожала приключения — а здесь как раз всё такое таинственное! Коробки какие-то, какая-то старинная рухлядь. Всё такое манящее! Жуть! А это что тут занавешенное? Ох, ты! Какое шикарное зеркало! Только чего-то оно какое-то тусклое… и… какое-то странное?

Глядя в зеркало, Ульяна себя узнавала и не узнавала…

— Привет, Ульянка! — явственно произнесло зеркало. — Чего так чудно вырядилась? Не пойму: ты это или не ты? Обасурманилась вся — и не признать…

— Ой, мамочки! — отпрянула Ульяна.

— Фу, ты! Чумовая! Чего кричишь-то? Прям чуть не треснуло со страху от твоего крика…

— Погоди-ка! Это кто со мной разговаривает?

— Гляди-ка! Не признаёт! Эвон, как насупилась. Не в духе, что ли? Не выспалась? Аль обновками загордилась? A-а! Понятно: никак мамка опять наругала, так ты ко мне снова жалиться пришла?

— Нет, не наругала. Я просто так пришла…

— Ну, коли так, давай, подступись-ка поближе — дай разглядеть, чего на тебя нянька напялила…

— Какая нянька?

— Фёкла Поликарповна, знамо дело. Какая же ещё?

— Нет у меня никакой няньки. Я сама одеваюсь…

— А Фёкла чего же? Захворала, сердечная?

— Не знаю… Вы, наверное, меня с кем-то спутали?

— Шалишь! Хоть и подслеповато я, да по голосу тебя завсегда признаю. Такого голоса ни у кого звончее нету. Разве что у бабки твоей, Анастасии Никитичны, когда та в твоих годах была. Чистый у вас с нею голосок — что тебе наш венецианский хрусталь…

— Мою бабушку не так зовут!