Заповедник Сказок 2015(Том 5)

Они спустились с башенки и направились через вишнёвую рощицу вдоль седловины горы к её второй вершине. Когда они вышли к Башне Бисмарка[31], небо стало совсем серым и внезапно разродилось дождём. Схватив Линде с двух сторон за руки, они бросились в укрытие. Снаружи башня выглядела как массивное соединение четырёх колонн с гигантской каменной чашей факела наверху, который, как уже знала Линде, ни разу с момента постройки не зажигался. Внутри обнаружилась чугунная лестница с перилами, шедшая вдоль стен, как в обычном многоквартирном доме. По сути, это была ещё одна смотровая вышка.

Айхенхольц за руку притянул к себе девушку.

— Будем учиться целоваться. Времени у нас — целый дождь.

Линде растерянно оглянулась на Юбера. Тот стоял к ним спиной, слегка покачивая чугунную кованую решётку, служившую дверью в башню. И если его что-то и волновало в этот момент, так это то, с какой скоростью срываются с чёрных перекладин водяные капли. Ну, может быть, ещё скрип дверных петель.

— Давай, — букинист прижал её к себе. — Видишь, он не против. Надо же тебе его будет чем-то впечатлить, когда вы наконец останетесь вдвоём.

Юбер медленно обернулся. С такой ангельски-блаженной улыбкой, что Линде захотелось его ударить. Они встретились глазами, и он вдруг рассмеялся.

— Всё правильно, патрон, — одобрительно молвил он, проходя мимо и поднимаясь по лестнице. — Физический контакт, как известно, укрепляет привязанность. А чем крепче привязанность, тем вернее жертва.

Айхенхольц проводил Юбера мрачным взглядом, покуда тот не скрылся на верхней площадке, потом оттолкнул от себя Линде и кинулся наверх следом. Юбера он нашёл сидящим на корточках у основания каменной чаши с подветренной стороны.

— Ты что же это, собака такая, решил наконец, с кем хочешь остаться?

— Я ничего не решаю, — ответил Юбер, глядя вниз на чёрные стволы вишен.

— Тогда что это за выходки? Мне казалось, мы с тобой обо всём договорились.

— Ну, считай, что это обычная ревность. Если тебе так легче.

— Нет, мне не легче! Так что изволь объясниться!

Юбер поднял на него глаза.

— Не забывай, что нас теперь трое, а не двое.

— Так! Вот об этом даже думать не смей! — вскипел Айхенхольц. — Даже разговаривать с ней не вздумай! Это только твоё и моё дело! Вообще не впутывай её! Ни в каком виде! Ты слышишь, что я говорю?

— Слышу, — со вздохом ответил Юбер. — Но я не об этом. Я хотел напомнить, что она теперь тоже принимает решение. Не ты один.

— Ах, вот оно что… — патрон опустился рядом с ним на корточки, достал из внутреннего кармана спички и портсигар, закурил. Потом передал папиросу Юберу, тот морщась от табачного дыма, затянулся и тут же протянул её обратно.

— В самый непредсказуемый момент она может вмешаться. А ты сам знаешь, каково это жить, когда на руках чья-то кровь. Неважно, чья. Я уж не говорю о том, что ни ты, ни я не знаем, что ей может прийти в голову. Так что не играй, пожалуйста, с её чувствами, пока всё не кончится. И потом видишь же, что ей это неприятно.

— Думаешь, может вмешаться? — вздохнул Айхенхольц. — Тогда хорошо бы, чтоб на стороне города. Иначе вообще непонятно, для чего это…

— А точно «хорошо бы»? — равнодушно спросил Юбер.

— Неужели жить не хочется? — с сарказмом поинтересовался патрон.

— Мне? Нет.

— А мне хочется! — Айхенхольц глубоко затянулся и выпустил из ноздрей прямо в дождь облако дыма, тут же растворившееся в окружающей мороси. — Мне тебе даже не передать, как хочется, И чем дальше, тем сильнее… — докурив, он хлопнул Юбера по коленке. — Ладно, пойдём вниз. Хватит ребёнка изводить. Вот уже и дождь кончается.

Когда они спустились, девушка стояла в дверном проёме у чугунной решётки и так же, как до того Юбер, внимательно смотрела на срывающиеся с неё дождевые капли.

Пройдя по широкой прогулочной тропе, которая обходила гору по кругу и носила название «Путь философов», они неожиданно свернули в сторону на едва заметную узкую тропку. Двигаясь друг за другом, они поднялись чуть выше и продвинулись вглубь обозначившейся расселины. Заваленная опавшей листвой и присыпанная снегом тропинка, петляя между разбросанных тут и там осколков скалистой породы и пробивающихся между ними деревьев, привела их к полупрозрачной рощице диких вишен. Мокрые стволы чернели на фоне красноватой стены голого скального выступа.

Небольшое пространство перед уступчатой пологой скалой было расчищено от камней, и лишь один гигантский валун с человеческий рост остался лежать у самой стенки. Слева от валуна, подобно пустой глазнице, зиял провал — загадочный Хайденлох, или «Дыра язычников», куда, если верить экспликации из городского музея, в незапамятные времена сбрасывались останки принесённых в жертву людей. Юбер ещё раз напомнил, что шахта рукотворная. Но кем и для чего она была вырыта, доподлинно неизвестно: когда на рубеже VI века до нашей эры сюда пришли кельты, она уже тут была.