Заповедник Сказок 2015(Том 5)

— Ну, спасибо за услугу. Завтра верну, а пока вот держи, — Ворона выкладывает на прилавок кусок российского сыра. Сыр аппетитно пахнет из всех жёлтых дырочек.

Пропев верхнее «до» глубоким меццо-сопрано, Ворона взлетает. Уж она покажет этой Лисице!

Хозяйка Хвостов задумчиво смотрит птице вслед, прикусывая сыр. Не то чтоб ей очень нужна была эта лавочка. Но так приятно быть всем полезной. Хозяйке Хвостов нравится её работа.

Мануэль

Когда посередь зимы вдруг весна, какие могут быть зачёты?

Мануэль радостно щурил глаза, подставляя физиономию проснувшемуся солнышку. Болтаться в этой затхлой аудитории, когда уже февраль, почти лето… Зачёт уплывал куда-то в самый дальний угол сознания, билеты улетучивались и серыми пушистыми барашками облаков плыли на север под напором мягкого южного ветра. Хотелось нежиться, дремать на солнце…

Маню приоткрыл глаза — рядом на скамейке пристроилась суховатая бабуся в смешном пурпурном берете с большой, аляповато смотревшейся брошью. На пальто старушенции просыпались крошки: наверно, она постоянно кормит тут голубей. Мануэль бросил на бабушку косой взгляд, отвернулся: разговаривать не хотелось.

— Ещё начнёт тут нотации читать… — подумал парень и плотнее закрыл глаза.

— Шёл бы ты, сынок, учиться. Нечего тебе тут рассиживать, не нахватал бы хвостов, — донёсся сквозь дрёму дребезжащий старческий голос.

Солнце мягко грело щеки, бабуся куда-то отодвинулась, Мануэль спокойно и ровно дышал во сне.

Утро началось с того, что у Мануэля вырос хвост. Небольшой пушистый хвост, поросший густой рыжей шерстью.

Не то чтоб Мануэль не любил хвосты. Нет, к хвостам он относился вполне философски. Ну, что такое пара-тройка несданных вовремя зачётов, ежели Бог и мамочка наградили тебя экзотическим имечком Мануэль, и каждое утро тебе кричат:

— Маню, пора есть! Маню, сбегай в магазин. Маню, не пора ли убраться в комнате?

Кричат. Маню им подавай. Маню… Это прозвище плотно прилепилось к нему с пелёнок, и он временами тихо его ненавидел.

Но даже если человека всяк. подряд зовёт Маню, это же не повод отращивать хвосты. В теории Мануэлю хвосты даже нравились. На собаках или кошках. Или там — черепахах. В детстве у Мануэля была такая черепаха, она прятала хвост под панцирь. Мануэль попробовал спрятать свой хвост — хвост не втягивался, Вместо этого он вертелся и радостно повиливал сзади. Мануэль потёр веки — хвост явно не собирался никуда исчезать.

Однако, хвост не хвост, а пора было выходить из дома: учиться надо, учиться.

Мануэль попробовал запихнуть хвост в штаны. У хвоста явно были другие планы. Хвост изгибался, изворачивался, выскальзывал из рук. Казалось, Мануэль боролся не с одним, а с тремя десятками разноликих хвостов.

С трудом умяв непослушный отросток в отцовские разношенные джинсы, натянув гигантский серый растянутый свитер, Мануэль отправился на зачёт. Хвост мешал идти, ёрзал, норовил вырваться наружу. Сидеть на хвосте было решительно невозможно, и Мануэль торчал в вагоне метро, как гриб посередь пустыни.

— Кончать над с хвостами, — ругнулся про себя Маню, а хвост неодобрительно вильнул, вылезая из штанов: мысли Мануэля хвосту явно не нравились.

В коридоре, поймав за рукав пожилого профессора, Маню страстно зашептал, протягивая зачётку:

— Я вам все, все готов сдать. Умоляю, ну, помогите! Примите у меня зачёт, всего-то разочек… и курсовую вам напишу… Две, три напишу… ЧЕТЫРЕ! Жить-то мне теперь как, хвост же…

— Что хвост. У всех хвосты, привыкайте, — на миг из штанов профессора вылез короткий чёрный хвостик. — Я вот тоже сопромат когда-то… Курсовую приготовьте. Через пару неделек.

В глазах Маню выступили слёзы. Что, теперь всю жизнь вот так, с хвостом?

* * *

Жизнь упорядочилась. Куда пойдёшь, когда сзади то и дело вылезает наружу рыжий хвост? Свиданки-гулянки… нет, у Мануэля были другие планы. Маню, с трудом пытаясь усидеть на месте, читал книги. Хвост не сдавался. Он изо всех сил колол Мануэля сзади, ёрзал, не давая заниматься, пару раз даже умудрился разбросать по полу исписанные черновики. Мануэль научился читать стоя — сидеть на хвосте не было решительно никакой возможности. С трудом склонившись над клавиатурой, Мануэль лихорадочно строчил курсовики, перечитывал лекции, зазубривал ответы. Через две недели Маню с достоинством протянул профессору жирную пачку печатного текста.

— Так, глядишь, и вовсе с хвостами разделаетесь, — на долю секунды из-под очков седенького старичка блеснуло уважение, — ладно, давайте сюда зачётку.

Профессор размашисто расписался — штаны едва не слетели с Мануэля. Сзади образовалась непривычная пустота. Хвоста не было. Мануэль едва не заплакал.

Вниз по лестнице он не шёл, а просто летел. Хотелось петь от радости, кричать на весь мир. Хвост исчез, исчез совсем! Весь мир лежал у ног Маню, радостно нёсшегося к переходу подземки. Скорее нырнуть в тёплый вагон метро и — по-королевски сесть! Сесть и вздремнуть… безо всякого хвоста.

— Внучёк, переведи через дорогу, ангел мой, — неожиданно прозвучало откуда-то сбоку.