Заповедник смерти

Эрнандес не сказал ни да, ни нет. Он был флегматиком по натуре, унаследовав не только характер матери, принадлежавшей к племени кечуа, но и способность отца-испанца к логическим построениям. Капитаном полиции Пикаля он стал благодаря именно своим математическим способностям, ровному отношению к товарищам и философскому складу ума. Индейцев – коренное население Паракаса – он не только терпел и не притеснял, пользуясь властью, но и уважал, чем завоевал популярность даже среди воинственных горных племен кечуа и аймара – потомков инков, лично соблюдая три заповеди инков: амасуа, амальюлья, амакелья – не будь вором, не будь лжецом, не будь трусом.

– Я хотел сделать заявление. – Хонтехос замолчал, явно пребывая в затруднении, пожевал губами. – Только прошу не считать меня сумасшедшим и больным, я вполне трезв и здоров. – Профессор усмехнулся. – Даже более чем здоров. Хотите проверить? Мне семьдесят три года, а выгляжу я на восемьдесят, не так ли?

Эрнандес критически оглядел ученого: старик был сух, тонок, лицо пергаментное, в морщинах, единственное богатство – пышная седая шевелюра. Да, возраст читается легко.

Хонтехос улыбнулся, взял со стола капитана массивную бронзовую пепельницу и почти без усилий разломил ее руками на две части. Подал обломки полицейскому.

– Это чтобы придать вес тому, что я хочу сообщить.

Эрнандес, хмыкнув, повертел в руках обломки пепельницы, попробовал пальцем свежий излом и поставил обломки на стол.

– Однако вы фокусник, профессор. Как вы это делаете?

Хонтехос не успел ответить.

Со звоном разлетелось стекло единственного окна кабинета, брызнула кровь, профессора силой удара бросило на второй стол с пишущей машинкой. В затылке его зияла дыра величиной с кулак. Эрнандес упал за свой стол, рванул с пояса пистолет и вдруг увидел, что Хонтехос... встает! Ученый со смертельной раной в затылке медленно оторвался от стола, повернул голову к капитану и отчетливо произнес два слова:

– Сильяр... чаранга...

Вторая разрывная пуля – выстрела капитан снова не услышал, стреляли с улицы из винтовки с оптическим прицелом – попала Хонтехосу в щеку и отбросила к стене.

Эрнандес выстрелил в потолок, и в кабинет вбежали помощник и двое дежурных, остановились на пороге, глядя на представившуюся глазам картину: их шеф выглядывал в окно с пистолетом в руке, а возле забрызганной кровью стены лежал убитый двумя выстрелами в голову профессор истории и археологии Карлос Хонтехос да Сильва.

ШВЕЙЦАРИЯ, БЕРН

Где-то далеко-далеко, на краю света, зазвенели вдруг хрустальные колокольчики. Их звон коснулся слуха, но не умер сразу, а продолжал звучать все тише и тише, пока не стал бесплотной тенью звука...

Кристофер приоткрыл глаза, боясь утонуть в голубизне. Он лежал в траве на вершине холма. Пахло медом и цветами, над лицом, скрывая горизонт, покачивались под ветром стебли пушицы и кинрея, было тепло и солнечно, и не хотелось выползать из пещеры сладкой дремы, в которой витали древние воспоминания о чьих-то добрых и ласковых руках...

Снова зазвучали колокольчики. Шевельнулась Диана. Ее голова лежала на сгибе его локтя.

– По-моему, это вызов, Крис.

– Меня нет, – сказал Кристофер сонным голосом. – Я в отпуске.

Звон повторился, еще раз и еще.

– Какой настырный! – с досадой сказала Диана. – Ответь ему, Крис, он не отстанет. Это наверняка Мак Хелбрайт.

– Надо было послушать совета Корна и уехать, – вздохнул Торвилл. Осторожно высвободил руку и, не вставая, пополз вниз с холма. Диана засмеялась вслед.

– Жаль, что твой «Дацун» не ручной, как «Мустанг».

Кристофер дополз до своей голубой машины и дотянулся до радиотелефона.

– Здесь Торвилл.

– Дежурный МС-2 Хелбрайт. Вы заняты, Кристофер?

Вопрос был риторический. Кристофер покосился на Диану, выглядывающую из травы с травинкой во рту. Очарование летнего, пьянящего свежестью дня уступило место ожиданию неизвестной тревоги.

– Придется отложить отдых, – извиняющимся тоном продолжал дежурный. – Вас разыскивает Неран.

– Не говорил, что ему от меня надо? Дежурство группы закончилось, все разъехались кто куда... И я тоже.

Дежурный засмеялся.

– По-моему, вас просто хотят наградить. Неран будет ждать в четыре ноль-ноль по Цюриху в Лозанне, в центре.

– Буду, – после короткого раздумья сказал Кристофер, предпочитая обходиться минимумом жестов и слов, где это было возможно.

– Я все слышала, – заявила Диана. – Вот почему я не хочу выходить за тебя замуж. Спасатели не принадлежат самим себе, а я хочу, чтобы ты был мой на все сто процентов.

– Хочу, не хочу... – пробормотал Кристофер, покосившись на эмблему горно-спасательной службы на рукаве своей форменной рубашки. – Логика женщины редко выходит за рамки двух слов: «Я хочу».

Он плашмя упал в траву, полежал немного, глядя на Диану, задумчиво покусывающую травинку, и привлек ее к себе.

– К черту шефа, Нерана, Альпы и вообще все горы на земле! Сегодня же вечером махнем на юг, в Италию, к морю. Выбирай место. А вообще странно, что меня вызывают в центр. Может быть, просто нужна консультация?