Заповедник смерти. Повести

— Нет, монтанеро, это доказательство правоты покойного Хонтехоса, считавшего, что предшественницей индейской культуры Паракаса была культура чавин. Этот храм построен в чавиноидном стиле предками индейцев чавин вокруг одиночной скалы, считавшейся жилищем бога. И этот факт говорит о том, что когда-то долина была связана с большим миром.

— Но ведь в долине живут индейцы-пигмеи, этот храм могли построить их предки…

— Так оно и было, потому что их предками и являются индейцы чавин. Когда связь долины с внешним миром по какой-то причине была отрезана, оставшаяся часть племени постепенно деградировала и вырождалась. Я вообще удивляюсь, как племя выжило в условиях генетического имбридинга столько веков! Теперь понимаешь все значение долины? Этот «затерянный мир» — сокровищница не только для археологов-параканистов, но и для этнологов, историков, экологов, ботаников, биологов и других специалистов. Значение его трудно переоценить.

Дорога из каменных плит привела прямо к полуобвалившемуся зеву входа, полускрытому космами плюща и травы. Теперь ясно было видно, что это действительно храм, стены которого — уступ за уступом — собраны из каменных блоков в одну-две тонны каждый. Над входом виднелся сохранившийся портал с выпуклым изображением какой-то хищной птицы.

Анхелика оглянулась, но не на спутника, а на лес. В глазах ее читалось беспокойство.

— Мне все время кажется, что за нами следят…

Джонатан незаметно потрогал рукоять пистолета и пошутил:

— Или ягуар, или индейцы. Это их дом, а мы гости незваные, пришельцы. Возьмут, да и снимут скальпы.

Девушка покачала головой, прислушиваясь.

— Мне мой скальп еще нужен. Поглядывай по сторонам, я взяла тебя в качестве арьергарда, вот и защищай тылы. Может, они нас не тронут?

Кого она имела в виду под словом «они», Анхелика не сказала.

Путешественники углубились в темноту святилища. Жара сменилась прохладой каменного склепа.

Анхелика достала из сумки фонарь, в луче света стены коридора отбрасывали красные искры — храм был сложен из гранитных глыб. Под ногами лежали груды земли, каменных обломков, осколков посуды и статуй. Что-то белело в щели возле стены. Улисс нагнулся и поднял окурок сигареты.

— Кажется, мы здесь не первые, — сказал он, рассматривая окурок. — «Лаки страйк». Такие сигареты курят в основном гринго, американцы.

В глазах Анхелики отразился свет, казалось, они метнули молнии.

— Может быть, тут были археологи, которые потом разбились?

— Они были американцы?

— А что им мешало купить такие сигареты в столице? Да и в Пикале их можно найти.

Улисс пожал плечами.

— Да я не возражаю.

Коридор кончился, они вышли в центральное помещение храма. Стены, украшенные выпуклыми изображениями хищных зверей и птиц, полуобвалившиеся, в пятнах плесени, с глубокими нишами. В нишах, окруженных орнаментами, статуэтки странных существ — людей-кошек и людей-птиц. Узор орнамента, как заметил Джонатан, состоял из повторяющихся веток дерева, которые заканчивались… изображением человеческого глаза!

И здесь «глаз», невольно усмехнулся про себя альпинист. Только не «птичий», а человечий. Похоже, индейские художники были первыми авангардистами в истории цивилизации.

Луч фонаря выхватил из тьмы в центре зала ворох предметов. Во все стороны прянули огненные блики — золото!

Здесь были собраны десятки изделий из золота и драгоценных камней: статуэтки, маски, громадные серьги в виде людей-кошек и ягуаров, ножи-бритвы, калабасы, черепа в золотой фольге, посуда, жезлы и другие предметы, назначения которых Улисс не знал. Он подошел ближе, наклонился и вытащил из груды палицу из позеленевшего металла — тонкая рукоять, на конце утолщение с шипами и блестящими камешками.

— Макана, — сказала Анхелика тихо: у нее перехватило голос. — Оружие индейцев, известное еще с эпохи Окендо.

Улисс бросил палицу обратно.

— Интересно, кто собрал здесь эту коллекцию? Едва ли все это так лежало сотни лет. Ты не находишь? Кстати, для врача ты слишком хорошо разбираешься в археологии.

— Ты не прав. — Анхелика вдруг выключила фонарь. — Я не смогла вовремя выбрать профессию, а увлеклась археологией, вернее, параканистикой, когда уже закончила медицинский. Я очень люблю свою страну, ее обычаи, традиции, ее историю и народ. А увлечение археологией ничуть не мешает мне быть врачом.

— Поразительно! — проговорил Улисс. — В этой куче — миллионы! Кто же смог проникнуть в долину? Грабители могил?

Анхелика ответила через минуту:

— Пошли отсюда, холодно. Сообщим полиции… Кстати, как ты относишься к Леону ван Хову?

— Эксперту ЮНЕП? — Улисс удивился вопросу. — А никак, я его почти не знаю. Мне он показался несколько угрюмым и… назойливым, что ли. Но встречались мы всего дважды.

— Назойливым? — Анхелика первой вышла на свет, внимательно оглядела заросли в полусотне шагов. — Выходи, арьергард, все спокойно. Твои предложения: идем назад или пойдем дальше?

— Конечно, дальше, я не люблю работать вьючным животным, когда другие оборудуют лагерь, а больше ничего не умею.