Заповедник

Док снова передернулся. Проход сквозь камень занял секунду, не больше. Но именно этот миг показался ему вечностью. Скала, или ее мираж, обдала его мгновенным жаром и быстрыми покалываниями всего тела — не больно, но неприятно. Он в тот момент прикрыл глаза, а когда снова их открыл, то… ничего не увидел. Его окружала Тьма! Он замер, прислушиваясь к звукам, но их не было. Потом он расслышал, как где-то далеко-далеко ритмично капает вода, а может, и не вода, а что-то другое. Сердце! Это стучало его сердце, оно колотилось так, будто он за 10 секунд пробежал стометровку. В душе у Дока стал нарастать страх пред неизвестностью — непросто стоять в глубине камня, в сплошной темноте и тишине. Вдруг впереди появился мерцающий свет, и он услышал голос:

— Идить прям… свет где, — и Док, осторожно ощупывая ногами то место, куда собирался наступить, двинулся вперед. Через десяток шагов свет стал чуточку сильнее, и он смутно различил нависающий и темный полукруг — арка двери? — почему-то подумал он и, шагнув в этот проем, тут же отшатнулся от яркого света. Этот свет не вспыхнул внезапно, это сам Док шагнул в его полосу. Впрочем, через пару секунд он сквозь прищуренные глаза понял, что свет не настолько уж ярок, и, убрав руки, посмотрел… Сначала Док подумал, что противоположная стена отсутствует, что это просто дыра, проем в камне, через который льется обычный дневной свет и открывается прекрасный вид на окружающие горы и тайгу. А потом он понял, что это большущее овальное окно — иллюминатор? — мелькнула у него мысль. Машинально, ни на что больше не обращая внимания, Док сделал пару шагов, протянул руку и коснулся… шершавого камня. Он его отчетливо чувствовал под пальцами — холодный, шершавый камень, до боли знакомый по тысячам прикосновений, однако глаза Дока твердили обратное. «Но это же окно? Это не камень, — с минуту он смотрел на открывшуюся пред ним картину и вдруг подумал: — А как же снаружи? А вдруг кто-то увидит?»

— Нет увидеть, — раздался скрипучий голос, — видеть из отсюда… там… видно только скала… односторонний проницаема…

Док оглянулся и увидел Хозяина. Тот сидел в кресле с высокой спинкой, и его огромные и блистающие внутренним огнем глаза смотрели прямо на Дока.

— Сесть… там, — хозяин вытянул длинную руку чуть в сторону от стоящего Дока. Тот оглянулся и успел заметить, как прямо на каменном полу, чуть сбоку от окна, вздулся коричневый бугор, почти мгновенно принявший вид легкого кресла.

— Сидесть! — Док машинально, наклонившись, потрогал это кресло рукой и сел. Кресло качнулось, задвигалось, как живое, как бы переливаясь и удобно охватывая его тело. Некоторое время они молчали, и Док во все глаза разглядывал Хозяина. Глядя на его маскообразное, абсолютно неподвижное лицо, такую же шею и грудь, Док подумал, что все это — какая-то защита, типа скафандра или… или это хитиновая скорлупа, словно у насекомых? Вот только глаза хозяина, удивительно большие и живые, горели странным — Док сказал бы — добрым светом. Несмотря на их непохожесть на человеческие, они не излучали плохого, они не угрожали.

Вдруг Хозяин резко встал и, как показалось Доку, с досадой бросил:

— Нет, не слышать ты… Ты готов нет, ты готовить… нада, — и подошел к окну. Там он чисто человеческим жестом сложил руки на груди и уставился в окно. На фоне яркого света из окна Хозяин смотрелся как совершенно черный силуэт с четкими контурами. До Дока донесся ставший совсем тихим его голос:

— Как же нет хотеть… устал… — потом он издал непонятный звук, вроде кашля, и уже громко, явно адресуя слова Доку, сказал:

— Мне труд говорить… мы нет речи… ты не понимаешь… мне слов нет… много сказать… нет слов… ты вспомнить из прошлый случай… от него будешь понимать все, — и стал поворачиваться в сторону сидящего Дока. На какое-то мгновение Док увидел его профиль. Острый клювообразный и очень большой нос, вертикально торчащие вверх и в стороны довольно острые выступы, рожки — рожки! — а сзади метался длинный и довольно тонкий хвост. Док еще успел подумать: «Да это же…», но Хозяин повернул голову, и его глаза полыхнули… Док замер, дыхание его прервалось. И еще он успел почувствовать, вспомнить… яркий маленький круг… сверху и надвигающийся мертвенно-зеленый свет, но в этот момент все погасло…

Больше Док ничего не помнил. Ни то, как он в расщелине оказался, ни как его спускали со скалы, ни как он снова очутился в избушке. Ничего! Только к вечеру он осознал себя. Осознал, кто он, осознал свое «я». А немного позже ребята рассказали и об остальном.

И о том, как провели они ночь в пещерке, и как утром к ним явился Хозяин…

— Это именно он сказал нам, что ты… того, — покрутил у виска Текс. — Если бы ты видел себя в тот момент.

— В общем, мы тебя со скалы стягивали добрых два часа, — пояснил Кэп. — Сначала я слетал за концом, а потом мы то на руках, то на веревке, спустили тебя вниз, в пещерку. А когда, устроив тебя, болезного у костерка, отправились с Тексом носилки мастерить, прибежал дедушка.