Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

Как обычно после больших совещаний, чуть не целый день ушел на перепечатку и оформление протокола. Но билеты в Норильск были взяты заранее, и утро восьмого июня мы встречали в аэропорту. Зная о непогоде (холода, конечно же, шли с Севера), мы ожидали задержек, но улетели точно по расписанию.

Когда самолет приземлился в Алыкеле (так называется аэропорт у Норильска), мы едва различили очертания зданий за снежной пеленой. Стояла сущая зима, рейсы задерживались, в помещениях было тесновато. С трудом мы уговорили хозяйку камеры хранения принять наши грузы.

В ожидании вечерней электрички мы с Валей пошли бродить по тундре, а точнее говоря, по тем самым «тундроподобным пустотам», о которых толковал В.В. Крючков, – в окрестностях аэропорта. Мне живо вспомнилось, как три года назад в ожидании вылета московского рейса довелось экскурсировать здесь же с зоологом из Лапландского заповедника, доктором биологических наук О.И. Семеновым-Тян-Шанским. Пожилой натуралист с юношеским азартом выслеживал пролетных куликов, фотографировал, рассказывал об их повадках. Это происходило в конце июня, но погода стояла ненастная, мокрый снег у земли прихватывало ледяной корочкой. Я боялся опоздать на самолет, удерживал Олега Измаиловича от дальних маршрутов, но мы все же посмотрели на турухтаньи тока, и я взял на память о Севере несколько веточек тундровой ивы с очень крупными желтыми сережками.

…На этот раз мы с Валей не встретили ничего живого. Вся тундра лежала под свежевыпавшим снегом; наверное, здесь гуляла та самая метель, что дала знать о себе в Красноярске. Но днем выглянуло солнце, стало теплее и вновь начали появляться проталины.

Странно видеть среди ровной заснеженной тундры привычную для горожан зеленую электричку. Слегка покачиваясь, она не спеша побежала вдоль огромных деревянных щитов, ограждавших железную дорогу от снежных заносов. Нам надо было пересесть на встречный поезд, идущий из Норильска в Дудинку, и мы сошли на станции Кайеркан. Оставался еще час утомительного ожидания, но такова уж доля всех странствующих.

Хорошо, когда попутчики умеют скоротать время интересной беседой. Александр Иванович начал вспоминать о своих поездках по Таймыру, об экспедиции на Пясину, о том, как они чуть ли не час летели на самолете Ан-2 над огромным оленьим стадом в несколько десятков тысяч животных. Вспомнили мы и «оленье совещание» в Дудинке, на котором были вместе с Матюшиным.

…Между тем пассажиры начали выходить на улицу. Показался синий тепловозик, тащивший с десяток пассажирских вагонов. К нашему удивлению, они оказались такими переполненными, что сесть было почти невозможно. Матюшин и Танкачеев кое-как пробрались на площадку, Валентин, едва уцепившись, повис на подножке, а я побежал к соседнему вагону. Не сразу удалось протиснуться в тамбур, но постепенно я даже пробрался внутрь вагона. Там звучали гитары, слышались песни. Несколько туристских групп отправились смотреть ледоход на Енисее – была ночь с пятницы на субботу.

…В два часа ночи поезд остановился в Дудинке. Какая-то воинская грузовая машина с дощатыми сиденьями вдоль бортов шла в город, и мы поехали в ней в гостиницу. Я заметил, как Матюшин, усаживаясь на лавку, бережно положил свой портфель за спину.

Ехали по усыпанной шлаком разбитой дороге, ныряли в ямы, нас качало и бросало в разные стороны, и Матюшин недовольно морщился, бормотал что-то нелестное для дудинцев. Неожиданно он принялся шарить у себя за спиной.

– Портфель… А где мой портфель? Нету! Вылетел в щель между сиденьем и бортом. Все бумаги экспедиции! У меня там денежные документы, – бормотал побелевший шеф.

Валя Шестопалов на ходу соскочил с машины, кинулся бегом по дороге к станции и с торжеством извлек портфель из огромной лужи. До гостиницы мы ехали молча – тема о портфеле была исчерпана…

На следующий день я решил побывать в тундре. Для этого нужно было съездить на небольшой разъезд.

– Сейчас туда «крокодил» пойдет, можете поехать, – сказала дежурная по станции и тут же закричала в селектор: – «Крокодила» на четвертый путь, на четвертый!

Большой двухсекционный зеленый тепловоз важно и медленно подошел к станции. Машинист взял меня в кабину, и всю дорогу мы вели охотничьи беседы. Он рассказывал, что гусь хорошо шел на север в конце мая, но после метелей повернул назад, а сейчас летают вразнобой – одна стая к югу, другая к северу…