Заповедными тропами

— Я уже говорил твоему товарищу, что слезть не могу. — И я, чтобы убедить их в своем бессилии, спустил с гнезда ноги и, не достав ими ствола дерева, беспомощно поболтал в воздухе.

— Не надо, не надо, — запротестовали оба и сокрушенно закачали головами. — Подожди немного, сейчас придем, — крикнул один из них, и оба удалились по той же тропинке.

На этот раз они не появлялись очень долго. Солнце уже давно перевалило за полдень и сейчас склонялось к западу.

А я все сидел в гнезде и надеялся на помощь. Иногда подлетали владельцы гнезда — скопы — и кружились над самой моей головой.

Спустя часа полтора наконец на лужайке появились люди, и не один, и не двое, а по крайней мере человек двадцать. Они принесли сюда два тонких длинных шеста, веревку, топор и ряд мелких предметов. Молодой здоровый парень опоясал себя прочным ремнем, пропустил под него толстую веревку и охватил ею ствол. Далее, всаживая топор в дерево, подтягиваясь на руках и передвигая веревку, он медленно, но уверенно стал подниматься вверх. Это продолжалось долго, и я с трепетом следил за каждым его движением. Поднявшись таким образом на две трети высоты дерева, он особенно глубоко всадил свой топор и, опершись на него ногой, подтянул к себе на шпагате длинный шест. Поднятый шест коснулся гнезда — я торжествовал. Сорвав с него конец шпагата, я осторожно втянул в гнездо толстую веревку. На ее конце я сделал широкую петлю, сунул в нее ногу и, перекинув веревку через гнездо, приготовился к спуску. Меня спустили на землю так же осторожно, как я спустил из гнезда мешочек со скопиными яйцами. Только то было ранним утром, а сейчас был уже вечер. Я просидел в скопином гнезде, следовательно, целый день.

Вы думаете, после этого случая я отказался лазать на большие деревья? Ничего подобного! После того я побывал во многих скопиных и орлиных гнездах. Но этот урок не пропал даром. На всякий случай я захватываю с собой прочную веревку и стараюсь не делать никаких глупостей. Семь раз отмерь, один раз отрежь — строго придерживаюсь я мудрой пословицы.

Глава тринадцатая ЗАГАДОЧНЫЕ ПТИЦЫ

— Елдаш (товарищ), дай мне два патрона, — обратился ко мне колхозник-азербайджанец, у которого мы остановились, чтобы передохнуть часок-другой после утомительной охоты и сварить обед.

— Разве ты охотник? — спросил я его.

— Да нет, не охотник, — ответил он. — У соседа ружье есть, патронов нет, а мне птицу стрелять надо.

Не интересуясь, какую ему надо застрелить птицу, я вынул из патронташа пару патронов и передал ему. Однако вскоре я был до крайности удивлен: колхозник достал у соседа ружье, сунул в него мои патроны и тут же во дворе застрелил пару своих собственных кур. Мне было непонятно его поведение.

Кругом изобилие дичи — фазаны, турачи, а он тратит полученные от меня патроны на стрельбу домашней птицы. «Зачем, — думал я, — шпиговать дробью куриное мясо, когда для убоя кур существуют обычные способы?»

— Не поймаешь, — кратко пояснил он, видя мое недоумение и передавая застреленных кур своей дочке.

Конечно, для меня это было неубедительно, но какое мне дело — режет ли он своих кур или стреляет из ружья соседа патронами, полученными от случайно зашедшего в селение охотника.

Передохнув и закусив, мы вновь занялись поисками турачей и фазанов, и случай со стрельбой домашних кур перестал меня интересовать. Однако этим не все кончилось.

Следующий день выдался исключительно теплый. Затих ветерок, а солнце светило по-весеннему ярко. Пользуясь хорошей погодой, мы забрались далеко от того селения, где вчера отдыхали. Дичи здесь было исключительно много.

Места, где обычно держатся фазаны и турачи, — это крепкие колючие кустарники ежевики, перемешанные с камышом, настолько густые, что иной раз сквозь них невозможно пробраться — всю одежду изорвешь и сам в кровь исцарапаешься. Вот, пробиваясь сквозь такую колючую чащу, я и увидел издали небольшую стайку крупных птиц. Они плотным табунком низко и быстро пронеслись над колючими зарослями и скрылись за деревьями фруктового сада, зеленевшего на окраине селения. Своими размерами и быстрым, прямым полетом птицы напоминали тетеревов и, несомненно, принадлежали к отряду куриных.

Птиц Закавказья я знаю неплохо и могу в полете определить их на значительном расстоянии. Я перебрал в уме всех пернатых, водившихся в этой местности, но все они чем-нибудь да не походили на встреченных. Эта загадка настолько заняла мои мысли, что на охоте в тот день я делал непростительные промахи и упустил несколько турачей.

Вскоре все разъяснилось. Незадолго до вечера я вновь столкнулся с загадочными птицами и, к своему большому изумлению и даже досаде, вынужден был признать в них… домашних кур.

Но что это были за удивительные куры! Целая стая их сорвалась при моем приближении со сжатого поля и, пролетев около километра, снизилась в черте ближайшего поселка. Поднявшиеся куры так напоминали в воздухе диких птиц, что я с большим трудом удержался, чтобы не выстрелить.