Запоздалая оттепель, Кэрны

— Беда прошла! Жива Зинка! Она баба здоровая, как конь! Что ей сделается? Ну, неудача случилась нынче. Через год родит. Бабе, да еще пузатой, нельзя все время зудеть про беды. Наоборот! Даже когда на душе кошки нагадили, стань перед бабой своей на уши. Успокой, рассмеши до икоты. Чтоб слезы лишь от смеха брызгали. Она и выносит, и родит нормально. И жить без страха будет, зная, что она дышит за спиной мужика! Какой для нее в сиську разобьется. Из-под земли копейку зубами достанет. Иначе он не должен детей делать и к бабе в постель лезть!

— Эх, Максим! Не всем везет!

— А ты что канючишь, старый пердун? Канаешь в цветнике, можно сказать! Вокруг тебя бабья больше, чем обезьян в цирке. И каждая старая мартышка смотрит на твой банан!

— Кончай, Максим! — невольно покраснел Кузьма, сдержав смех, рвавшийся с губ.

— Да ты Что? Ослеп? Я это враз усек! О! Если бы я там работал! Ну веселуха бы была! Всех макак — по понедельничкам, гусынь — по вторникам, телух — по средам, индюшек — по четвергам, блядей — по пятницам бы принимал. А в субботу и воскресенье бухал бы со всеми разом.

— Пороху маловато! Не хватит на всех.

— У кого? — удивился Максим. В дверях стояла Ольга. Мужик смутился, умолк. И, указав на Женьку, сказал тихо: — Харчей ему подкинул. Слышь, зайка, он на одной картохе канал. И жарил на воде!

Ольга погладила Женьку по голове, поцеловала в макушку:

— Так-то и растешь одиноко средь нас, больших дураков. Ох и больной, ох и горькой будет твоя детская память. Не приведись ей проснуться в чьей-то старости! Отрыгнутся нынешние деньки.

— Во! И я про то! Только не так культурно! Но смысл твой! — усадил жену на колени, и Кузьма увидел столько нежности и тепла в глазах Максима, что простил ему все грубости и пакости.

«А ведь любит он Ольгу. И она его… Пусть грубый, нахальный, но он ей — свой, самый родной зверюга. Зачем им мешать?» — подумал Кузьма, порадовавшись, что хоть у дочки в семье порядок.

— Дедуль, а разве ты не останешься у меня ночевать? — спросил Женька.

— Работы много, внучок. Ой, как много. Надо выходные прихватить, иначе не уложусь вовремя! — шагнул к двери. Здесь его и придержал Максим:

— Давай подброшу тебя до места. Моя машина до смерти будет помнить, что самого черта возила на свиданку к ведьмам. Прыгай, плесень! Не боись! С ветерком доставлю к кикиморам!

— Да мне в другую сторону! — Назвал адрес Шурки.

— Ну и перец! Во собачий хрен! Ему мало курятника, он даже от него левака дает, завел зазнобу! — хохотал Максим, перекрывая голос магнитолы.

Шурка не ждала Кузьму сегодня. И сомневалась, что он появится завтра. «Может, лишь под вечер. Если успеет отдохнуть у своих. Да и с чего ему ко мне спешить? Там — родня…» И не обратила никакого внимания на такси, остановившееся напротив дома.

Шурка гладила белье. Последняя наволочка. Вот теперь положит в комод чистую стопку. Даст корове сена на ночь. И можно ложиться спать… Услышала звук хлопнувшей калитки. Не поверилось. Отчего-то екнуло сердце.

Кто там приперся? А может, показалось? Но нет! Вон шаги слышны. Не воровские, крадущиеся. Уверенные! Кто ж это на ночь глядя? Выглянула в окно и лицом к лицу встретилась с Кузьмой.

— Открой! — то ли попросил, то ли потребовал по-мужски властно, и она, сорвавшись поспешно, открыла двери. — Не ждала?

— Не знаю. Думала, завтра воротишься.

— Некогда отдыхать. Успеть бы за отпуск хоть с половиной дел справиться, — снимал свитер. И, увидев чистое белье на постели, сказал виновато: — Вот досада! А я и помыться не успел.

— Баня протоплена. Вода не остыла. Хочешь, иди помойся! — предложила тихо.

— Вот спасибо! Жаль, что спину некому потереть!

— Отчего ж? Приду! У нас такое не зазорно! — глянула в глаза Кузьме уверенно. Тот дара речи на время лишился.

— Погоди! А спину чем тереть станешь? Лопатой?

— Далась она тебе в память! В баню с веником приду. Ты иди…

Кузьма не верил услышанному. Шурка сама придет к нему в баню? Интересно глянуть. В телогрейке и в сапогах по задницу? Не иначе. По-другому не сможет. Небось и с мужиком вот так ложилась в постель. А по бокам лопату с топором держала. Потому и смотался от нее. «Ну ее к шутам!» — подкинул дров. И, помывшись, выбрал веник в предбаннике. Едва набрал кипятка в шайку, хотел влезть на полок, дверь в баньку открылась. В густых клубах пара увидел Шурку… Глазам не поверилось.

— Не может быть! Неужто сама решилась?

Александра уверенно подошла к нему.

— Ложись! — сказала спокойно.

Кузьма онемел, разглядывая ее, совсем нагую. Она стояла так близко. Почти вплотную. Кузьма окончательно растерялся.

— Ложись, Кузьма! Парить тебя буду!

— Какой там парить? Ты что? — онемел мужик, прикрывшись веником.