Запоздалый суд (сборник)

Так сказал мне утром Бардасов. И вот я туда шагаю. Я вовсе не жалею, что отказался от тарантаса. Я даже не сел в самосвал, который ехал в Тюлеккасы за картошкой. Мне надо кое о чем подумать. Нет, я не сомневаюсь, что лучше, что выгоднее для колхоза. Тут мне все ясно. Но какими словами все это сказать тем женщинам, которые так яростно отстаивали свои интересы в лучшем заработке не завтра, а только сегодня? Вот в чем вопрос. И честно признаться, я не очень тороплюсь в Тюлеккасы. Ну и названьице у деревни! Тюлек — это тишина, покой, и можно подумать, что в деревне живут тихие, спокойные люди — тюлеккасинцы. Как бы не так! Теперь-то я знаю, что недаром они считают себя потомками пугачевцев. Наверное, во всяких спорных делах они даже и подогревают себя этими легендами, иначе откуда взяться такой устойчивой дерзости?

И как их «отвернуть» от трудодней?

И как бы я сам, окажись на месте той горластой красавицы Хвеклы, заговорил с председателем? Много ли думал бы о тех «двести тысячах свободных денег» в колхозе? Я бы считал, что это забота Бардасова, на то его и председателем выбрали, за то он и зарплату получает, а что сумел капитал колхозный скопить, за то ему спасибо, за то мы его еще на один срок председателем оставим. Но чтобы мне понятнее и ближе была вся эта бухгалтерия, ты и к моей зарплате прибавляй, ведь в конце концов колхозные капиталы не с неба падают, а нашим трудом растут. А старым житьем ты меня, Бардасов, не тычь, когда военная беда была у всей страны, я слова не говорила, за просто так работала от темпа до темна, да и потом не один год одной надеждой сыта была, про это я не вспоминаю, за те труды свои никого не корю и не попрекаю, потому как понимаю, куда шли труды мои. Но бот теперь-то они куда идут? В какую прорву? До каких пор нам еще ужиматься да копейку считать? Или ты, председатель, и в самом деле плохой хозяин трудам нашим, если мы у тебя как попрошайки нищие ходим, дай, дай, пальтуху ребятенку не на что купить к школе! Знать, в самом деле плохой, если за столько-то лет мы у тебя не можем из нужды выбраться — ведь не в лапти же нам обуться, не холщовые рубахи носить за-ради того, чтобы ты в лаковых штиблетах щеголял да на машинке по дорогам раскатывал со своим ординарцем Карликовым… Ты, может, скажешь в справедливое свое оправдание, что тоже работаешь и переживаешь? Знать, худо работаешь, не умеешь председательское дело править, иди с нами в поле картошку копать, а на твое место, может, поумнее человек найдется, будет беречь труды наши и о наших нуждах радеть, так вот, товарищ председатель, а других мнений у нас нету…

«Стоп, секретарь! — сказал я тут сам себе. — Так и заиграться можно, так нельзя».