Запоздавшее возмездие или Русская сага

В ласковом вопросе таится явная издевка. Компаньоны понимают - возврат баксов попросту невозможен. Прежде всего потому, что добрая треть уже израсходована: ликвидирован должок по арендной плате, на квартал вперед уплачено за телефон, газ, электричество... Казалось бы, мелочевка, ничто, а на поверку - больше тысячи баксов

-- Авансы не возвращаются! - ершился Дружинин, с болезненной гримасой потирая туго затянутые полотенцем ребра. - В сыске тоже могут быть неудачи. Даже чаще, чем в других профессиях... Будь другом, отвези в больницу пошевелиться не могу.

Романов охотно согласился. После того, как втащил охающего компаньона в приемное отделение, развернулся и поехал к Сидякину. Отказываться от продолжения слежки он не собирался, непонятные события только подстегнули охотничий азарт.

* * *

Романов думал увидеть в квартире бизнесмена если не шикарную, то, во всяком случае, приближенную к шику обстановку. Этакую выставку богатства и благополучия. Вместо этого - скромная по бизнесменовским меркам четырехкомнатная квартирка, обставленная древней полированной мебелью. В стенке - не "панасоник", а отечественный "рубин". Повсюду - книги. Толстенные тома энциклопадии, полные собрания сочинений зарубежных и российских авторов, какие-то брошюры и сшивки.

-- Люблю чтиво, - добродушно улыбался Сидякин, словно издеваясь над своим несовременным хобби. - Захочется взбодриться - бери забористый боевик, успокоиться - читай Льва Толстого или Фенимора Купера... Нет, не то - Купер тоже изрядно будоражит нервишки. С удовольствием читаю Фрейда. Недавно осилил Карнеги...

Хозяин квартиры ласково поглаживал переплеты книг, некоторые листал. А Романов все больше и больше удивлялся. Вот пошло времячко - ворюги и бандиты читают и перечитывают классиков, интересуются психологическими опусами!

А почему, собственно, он решил, что хозяин - бандит? На лбу не написано, соответствующее досье не заведено, протоколы допросов свидетелей и пострадавших отсутствуют. Обычные подозрения - не основание для обвинения...

-- Еще как любит! Так увлекается, что о жене забывает!

В комнату не вошла - вплыла изящная женщина. Распущенные по плечам белокурые волосы, большие голубые глаза, мягкий овал лица. По внешности

- не больше двадцати пяти лет. И от подобной прелести немолодой муж сбегает к любовнице?

-- А вот это уже непростительно! - вежливо наклонив голову, возмутился Романов. - Женщины, там более, такие прелестные, как вы, заслуживают обожания... Романов Роман Борисович, - представился он.

-- Надежда Ларионовна, - улыбнувшись, отрекомендовалась женщина. - К сожалению, рыцарские времена канули в Лету, мужчины больше заняты не любовью - бизнесом... Прошу к столу!

Сидякина далека от образа домашней хозяйки, скорее похожа на повелительницу. К ней то и дело обращается белофартучная служанка, ее распоряжения принимает черноусый повар, мастерство которого расхвалил хозяин. Она отвечает короткими фразами-приказаниями или легкими жестами ручкой, украшенной кольцами и перстнями.

Стол в столовой напоминает сказки Шехерезады. Посредине на блюде дремлет, обложенный зеленью и отварным картофелем, жаренный поросенок. Кажется, вот-вот захрюкает. По бокам его конвоируют две глубоких салатницы с вычурно украшенными винегретами и малосольными огурчиками. Яйца, заполненные красной и черной икрой, перепелки с распростертыми крыльями, огромный осетр...

Всего не перечесть! Привыкнув к холостяцкому меню, Романов глотал слюну. Старался быть равнодушным, но это плохо ему удавалось. Желудок подавал сигналы бедствия.

-- Скорей за стол! - повторила хозяйка. - Не то оголодавший гость в обморок упадет... Итак, Ефимушка, займи место во главе. Я, по праву супруги, сяду по левую от тебя руку - ближе к сердцу, Роман Борисович - по правую.

Когда мужчины послушно заняли назначенные места, служанка наполнила рюмки коньяком, фужеры - удивительно приятным рубинового цвета охлажденным капитком. Отошла в сторону, по деревенски спрятала руки под фартук и принялась бдительно наблюдать за процессом насыщения. Не опустели ли фужеры и рюмки, не пора ли подлить? Хватает ли холодных закусок - на кухне в ожидании стоят новые, еще более экзотические?

Надежда Ларионовна подняла свою рюмку.

-- Вообще-то, при провозглашении тоста положено вставать, но,

надеюсь, вы извините слабую женщину, - Сидякин и Романов дружно закивали:

конечно, прощаем, что за китайские церемонии! - Ефим рассказал мне о

героическом вашем поступке во время покушения... Именно, героическом,

прошу не спорить!... Поэтому я хочу первый тост поднять за вас. Вы не

только спасли жизнь моего мужа, но и показали, что даже в наше скорбное

время есть место для подвигов. Дай вам Бог здоровья, счастья и успехов.

Высокопарные выражения, подкрепленные взглядами, заполненными сдерживаемыми слезами, не казались приторными или притворными. В них чувствовалось искренное волнение. И все же Романову было почему-то неприятно. Может быть, потому, что мало ему в жизни довелось слушать похвал, зато выговоров и грубостей - сверх головы?