Читаем Запоздавшие дачники полностью

— Нтъ, баринъ, ужъ вы какъ хотите, а съзжайте, а нтъ, я въ вашей изб картофель на рогожахъ разсыплю и рамы выну. Что это, помилуйте? Еще если бы настоящіе господа были, если бы отъ васъ какой-нибудь барышъ былъ, а то ни грибовъ, ни брусники отъ нашихъ ребятишекъ не покупаете, а сами собираете…

— Ахъ, ты вотъ изъ-за чего…

— А то изъ-за чего же? Хозяинъ долженъ отъ жильцовъ пользоваться, а отъ васъ какая польза! Третьяго дня леща поймалъ, принесъ — не покупаете. Грибы — сами, бруснику — сами, рыбу — сами.

— Да вдь это мы изъ удовольствія…

— А дрова тоже ловите изъ удовольствія? Вчера, вонъ, дровъ полсажени привезли съ рки на лодк! Не хотлось мн только вязаться, а ежели призвать бы урядника да указать, что чужія дрова ловятъ…

— Такъ вдь и ты ловишь.

— Мы ловимъ на своемъ берегу, замялся мужикъ и прибавилъ: — Кабы вы для насъ, то и мы бы для васъ, а то отъ васъ хозяевамъ, какъ отъ козла — нм шерсти, ни молока. Избу мы свою сдаемъ, такъ разсчитываемъ, что у насъ и дрова покупать будутъ.

— Да вдь мы и покупали, а тутъ десятокъ полшекъ, плывущихъ по рк, попались.

— Все равно хозяину убытокъ, все равно отъ васъ никакой пользы. Избу портите, полы топчете, печку накаливаете, а сами у хозяевъ ничего не покупаете.

— А молоко-то? Только у васъ и беремъ.

— Что молоко! Да вотъ что еще… продолжалъ хозяинъ и погрозилъ пальцемъ: — Я капусту на огород буду караулить — и чуть что, за шиворотъ и къ старост, а онъ пускай за урядникомъ посылаетъ.

— Ты это насчетъ воровства капусты, что ли? Ну, ужъ за это, братъ…

— Что, за это? Мы сами за это… Куда жъ она, капуста-то двается? Вотъ на углу видлъ кочень, замченъ былъ мной, а теперь онъ ссченъ, одна кочерыга.

— Да какъ ты смешь! воскликнулъ дачникъ.

— Съ какой же капустой вы сегодня пирогъ пекли?

— У твоей же хозяйки третьяго дня за гривенникъ кочень купили.

— Тотъ кочень у васъ на щи ушелъ, а сегодня у васъ пирогъ былъ.

— Насъ только двое. Куда жъ намъ цлый кочень на двоихъ? Мы его пополамъ разрзали: одну половину на щи, а другую сегодня на пирогъ…

— Ну, ужъ тамъ какъ хотите, а я буду караулить. И чтобы на этой недл съ дачи долой, а нтъ, я черезъ урядника… ршительно сказалъ хозяинъ. — Другіе-то, вонъ, дачники живутъ, такъ каждый праздникъ хозяевамъ по стаканчику вина подносятъ, а вы всю рябину на огород на настойку обломали, а хозяину хоть бы плюнули.

— Ахъ, ты изъ-за этого? Такъ выпей хоть сейчасъ стаканчикъ… сказалъ дачникъ.

— Не требуется. Свой пятачокъ въ карман звенитъ. На свои выпью. А съ дачи вызжайте. Господа… Да нешто господа такіе бываютъ!

— Ну, ладно. Я теб рубль за дачу прибавлю.

— Съзжайте — вотъ и все тутъ. А рубль-то и такъ отдадите за позднее житье. Иначе я и вещи ваши со двора не выпущу.

— Посмй!

— Ну, да ужъ тамъ увидишь, посмю ли!

Хозяинъ ушелъ съ огорода.

— Капуста… Про какую капусту онъ говоритъ? Взяла ты разв сегодня кочень съ огорода?

Жена потупилась и отвчала:

— Взять-то взяла, но я думала, что никто не замтитъ. Что жъ, заплатимъ ему за кочень.

1893

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза