Запоздавший листопад

— Не знаете номера своего собственного телефона? — подшучивая, спросил он.

Она засмеялась.

— Не знаю, стоит ли давать его вам. Мы с вами совсем не знакомы.

Засунув ручку обратно, он ладонью накрыл ее руку.

— Знаете, что я вам скажу? Покажите мне город, а заодно и решите.

Она посмотрела на него, смущенная и заинтригованная. Неужели она хотела бы продолжать знакомство? Два чувства боролись в ней. Одно было ответственным и исполненным сознания долга, прислушиваясь к которому, она до сих пор и жила. Оно и напомнило ей, что в последние три месяца она встречалась исключительно с Куртом. Справедливо ли будет по отношению к нему, если она проведет время с другим мужчиной? Но постоянное беспокойство, владеющее ею в последнее время, подсказывало, что, вероятно, ничего плохого нет в том, чтобы нарушить привычное течение ее жизни.

Дрейк взял ее руку в свою ладонь.

— Так что вы скажете? Покажете мне город?

— Да.

На машине Блис они поехали по направлению к "Кантри-клаб-плаза" — торговому центру, построенному еще в двадцатых годах. Чем ближе они подъезжали к центру города, тем оживленнее становилось движение. В самом центре поток машин двигался уже еле-еле. Блис подвела машину к подземному гаражу. На ходу она обращала внимание Дрейка на разные здания, рассказывая о них то, что знала сама. Торговый центр был возведен в испанском стиле: со множеством красных черепичных крыш, башенок, мозаичных орнаментов, украшавших здания.

Между магазинами и антикварными салонами располагались скульптурные экспозиции и фонтаны. Въехав в металлические ворота, Блис припарковала машину.

— Вот мы и приехали, — объявила она.

Прогуливаясь по тротуару, они услышали перезвон колоколов. Когда он взял ее под локоть, это выглядело как дружеский жест, и Блис решила не отстранять его руку. Шли они медленно, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на какое-нибудь мозаичное панно.

— Это первый национальный торговый центр, — сказала она.

— Красивый.

— Архитектор на одни только скульптурные экспозиции и художественные предметы истратил более миллиона.

Они остановились, чтобы полюбоваться фонтаном с фигурами херувимов. И снова медленно продолжили прогулку, останавливаясь возле фонтанов или отдельных скульптур, окружавших старинный ансамбль, чтобы полюбоваться местностью.

И вскоре они вышли из торгового центра и побрели вдоль ручья и далее, в сторону от него. Вначале ручей был с двух сторон обрамлен бетонными парапетами, но дальше начинались поросшие травой берега. Изредка навстречу попадались любители бега.

— Летом здесь устраивают бесплатные концерты.

Блис прикрыла глаза от солнца и посмотрела на модерновый небоскреб, высившийся неподалеку, на холме.

— Ну, вот и все, что я могла бы показать вам в городе. Расскажите о себе.

— Мне тридцать четыре. Не женат. Приехал сюда из Южной Дакоты. — Улыбнувшись, он пальцем показал на нее: — Ваша очередь.

— Не так быстро, — смеясь, ответила она. — Чем вы там занимались?

— Работал на золотой шахте.

— Серьезно?

— Конечно. Я горный инженер. Там я недолго пробыл. До того работал на медной шахте в районе Солт-Лейк-Сити, а пару лет тому назад был в Чили. Вообще, за последние десять лет я поменял дюжину мест.

Блис беззвучно присвистнула.

— Вы так много путешествовали?

Он закатал рукава, обнажая загорелые руки.

— Да, когда сидишь на одном месте слишком долго, становится скучно.

"Он и в Канзас-Сити, наверное, надолго не задержится", — подумала она. Услышав о такой интересной жизни, она почувствовала зависть. Как было бы здорово поехать туда, куда тебе хочется! Она с трудом представляла себе кочевой образ жизни, больше похожий на цыганский.

— Что вы делали на шахте?

Небрежно засунув руки в карман, он лениво пнул носком камешки.

— Разные вещи. Составлял схемы залегания пластов ценных пород, конструировал вентиляционное оборудование, отвечал за взрывные работы.

Наблюдая за ним, Блис кивнула. "Как странно, — думала она, — у такого блондина темные ресницы". Легкий ветерок растрепал его волосы. Вынув руку из кармана, он провел по ним, приглаживая. Она посмотрела на его руки: по сравнению с волосами они казались коричневыми.

— Ну а вы? — спросил он. — Вы всегда жили в Канзас-Сити?

— Нет, я выросла в небольшом городке в Иллинойсе. Сразу после замужества, тогда мне было двадцать один, переехала сюда, — они остановились под одним из бесчисленных мостиков, переброшенных через узкий ручей, и она прислонилась к парапету. — А вы были женаты?

Он посмотрел на струящиеся потоки воды.

— Один раз, но совсем недолго. Тогда мне было немного за двадцать.

Поскольку он не продолжал, она спросила:

— Развелись или жена умерла?

Он странно рассмеялся:

— Она живехонька. Не знаю, где она сейчас.

Блис не могла понять его тона. Резкий? Грубый? Нетерпеливый? Она снова пошла.

— И какое же место из тех, где вы жили, понравилось вам больше всего? — таким образом она хотела сменить тему, и он сразу заинтриговал ее, когда, не раздумывая, ответил:

— В Монтане.

— Почему?

— Там красиво. Ничего, кроме гор, шумящих потоков и неба.

Она улыбнулась:

— Огромного неба.