Запредельник

Монитор вспыхнул ярким светом, и сквозь мерцающие блики начало проступать изображение. Сначала оно было очень расплывчатым, но потом постепенно становилось все более четким, превращаясь в нежный овальный контур лица. Оно было совершенным с точки зрения линий, обрамленным волосами цвета спелой пшеницы. Глаза были небесно-голубыми, в них мелькали теплые золотые огоньки. Они казались абсолютно живыми. Маккензи был настолько потрясен увиденным, что не заметил, как глубоко втянул в себя воздух.

— Тебе нравится, как я выгляжу, Мак? — голосом Шейлы проговорило лицо на экране. Маккензи никак не мог обрести дар речи. Она улыбнулась.

— Не нужно ничего говорить. Я и так вижу, что тебе понравилось, и я очень довольна. А теперь, до свидания.

Видеоэкран вновь наполнился красками, а потом померк.

Несколько секунд Маккензи сидел неподвижно. Шейла застала его врасплох. Хотя здравый смысл подсказывал ему, что создание очертаний человеческого существа было вполне логичным продолжением процесса ее развития, другая половина его сознания била тревогу. Ее лицо было невыразимо прекрасным.

«Боже мой! — подумал он. Но как она могла появиться на голографе? А если она осуществила материализацию голографического изображения? Неужели она способна принять материальные формы, которые могут быть ощутимы?» От этой мысли мороз пробежал по коже, но в то же время это было чрезвычайно интересно. Он даже подумал, что его назначение как человека в этом мире было полностью выполнено в тот момент, когда он позволил Шейле продолжить развитие.

Эпилог

Маккензи полулежал на кушетке, витая где-то посреди сна и яви, когда вдруг раздался голос Инайю:

— Сэр, в саду вас ожидает делегация фермеров Гидропонной Ассоциации. Если вы не забыли, вы должны вручить награды за достижения в области сельского хозяйства ее молодежному крылу.

— О, да. А я совершенно об этом забыл. Спасибо, Инайю, — сонным голосом проговорил Маккензи.

— Всегда к вашим услугам, Маккензи-сан.

Он встал и положил на стол книгу, которую вот уже некоторое время безуспешно пытался одолеть. Потом он направился к выходу в сад. На ходу он вспомнил, как стоял здесь, ожидая появления Сируса Магнума. Казалось, с того момента прошла вечность.

Он отворил двери и вышел.

Вид сада всегда наполнял его сознание покоем и умиротворенностью. Чередование света и тени, мелькавшие в причудливой игре перед глазами, когда он шел по усыпанной гравием дорожке, напомнило ему о роще мангалам в лагере и о Светле. Он знал, что в самом ближайшем времени ему придется принять решение об их будущем, и это решение должно было устроить их обоих.

Он отказался отозвать ее и отстранить от командования, когда начал производить расстановку кораблей во флотилии. А потом, спустя две недели, ему пришло по электронной почте письмо. Инайю вложила его в папку с поступившей корреспонденцией, не сказав ни слова.

Он остановился под гигантской пальмой и вынул из кармана конверт. Оно было страшно потрепанным, и поэтому он бережно развернул его, стараясь не порвать, и, наверное в двадцатый раз, прочел от начала до конца.