Запредельник

«Вспомни, что говорили нам о том, как зарождается жизнь.

Как стареющие звезды испускают свой свет, пока в гигантском катаклизме возникшая волна не подхватывает этот легкий светящийся газ и не сжимает гигантским прессом. Зачатые этим сжатием возникают новые звезды и планеты. А потом в свой срок при наличии благоприятных условий на них зарождается жизнь.

Эта непростая наука гласит: мы все созданы подобным космическим процессом. И наука эта трудна еще и потому, что нас заставляют постигать ее и понимать таким образом, откуда мы взялись. Мы переполняемся извечным ужасом, понимая, что нашему извечному стремлению к бессмертию противостоит суровая реальность.

И все же где-то глубоко в тайниках души звучит своя потаенная мелодия, словно наигрывает на лютне неведомый менестрель. И эта скрытая мелодия убеждает нас в другом. И разбуженные ею, мы вдруг понимаем, что мы все дети звезд, зачатые в причудливых играх света.

О, какая это разница быть не просто газом, а крупинками звездной пыли!

Но намного важнее вопрос, который я задаю сейчас: откуда же пришел этот неведомый нам менестрель в мир сверкающей пустоты?»[2]

Глава 11

Маккензи все еще никак не мог понять, где он находится.

Он помнил, что заснул на диагностическом столе рядом со Светлой Стоковик. Проснулся он из-за того, что его подняли два дюжих охранника из Службы Внутренней Безопасности, одетые в темную форму. Ничего, кроме снившегося ему волшебного сна, он не помнил. И не имел ни малейшего представления о том, сколько времени пробыл без сознания.

Сначала он мог с трудом стоять, и полицейские почти волокли его по темному тоннелю, а затем вверх по металлической лестнице. Там они ненадолго остановились на площадке перед темной, тоже сделанной из металла, дверью и подождали, пока камеры безопасности просвечивали их. Когда дверь наконец открылась, он уже был в состоянии двигаться сам.

Войдя в керамический коридор, они повернули направо.

С потолка ярко светили расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга лампы. В тишине коридора шаги охранников отдавались гулким эхом. В конце коридора виднелась еще одна стальная дверь, которая открылась, как только они приблизились. Они вошли в длинную прямоугольную комнату.

В самом дальнем углу за бронзовым столом восседала женщина. Бледный свет падал на нее из матового окна, отражаясь высоко над головой от стены. Он высвечивал серебряную эмблему и знаки отличия на отлично сидевшей форме. Она была полковником Службы Внутренней Безопасности.

Взглянув на Маккензи, она сказала:

— Пожалуйста, садитесь, — указав на хромированный стул напротив себя.

Один из охранников грубо толкнул Маккензи, и он с трудом удержался на ватных непослушных ногах. Опустившись на стул, он в замешательстве взглянул на женщину.

Она улыбалась, но ее каменные глаза застыли в мертвенной неподвижности. Лицо отличалось болезненной худобой, заострялось книзу. Заметно выделялись удлиненные челюсти. Ее челка была зачесана наверх каким-то острым углом, отчего весь ее облик смахивал на вдовий. Эта челка подчеркивала неестественную натянутость кожи на лбу. Сильно напомаженные черные волосы были зачесаны назад и безжалостно стянуты в тугой узел.

Движением руки отпустив охрану, она улыбнулась Маккензи и сказала:

— Я полковник Пьета Ван Сандер, Начальник Службы Внутренней Безопасности Красного Утеса. Мне поручено вести расследование вашего дела.

Маккензи ошеломленно ответил:

— Что происходит? Где я? Где мой корабль?

Полковник окинула его скептическим взглядом.

— Вы что, действительно не имеете представления, где вы находитесь? Какая жалость! А мы-то надеялись, что вы нам хотя бы что-нибудь проясните в этом явлении.

— В каком явлении? — пробормотал Маккензи.

Ему вдруг стало плохо.

Она постукивала длинными тонкими пальцами по столу, внимательно изучая его своими неподвижными глазами цвета темного камня.