Запредельник

Что-то произошло, пока они лежали вдвоем, погруженные в забытье, во время этого пресловутого космического прыжка. Это было что-то очень реальное, что-то настолько глубоко захватывающее душу, что он не мог вспоминать об этом даже сейчас без слез радости. Он ничего не сказал Ван Сандер. Было бы неумно говорить ей об этом, и сейчас он был рад своему решению. Потому что во время их сна, когда они неведомым образом перенеслись через время и пространство, их объединяло ощущение полного блаженства. Их сознания слились в одно, это ощущение было выше обычного понимания человеческой любви. И наконец, на какие-то считанные мгновения, они образовали единое целое, которое он не мог выразить словами. Оно сочетало в себе страсть юных любовников и мудрость зрелых старцев. И они вместе рука об руку пошли по бескрайним покатым лугам девственно чистой долины сжатых звезд.

Это и был самый прекрасный миг их отношений, настоящая Светла Стоковик знала об этом. То, что женщина на экране не ответила на его вопрос, уличало в ней самозванку.

Раз Маккензи стало известно, что Внутренняя Служба обманывала его насчет Светлы Стоковик, следовало допустить, что его обманывали и во всем остальном. Поэтому для него более не имело значения, какие цели преследовала Внутренняя Служба и было ли у нее согласие Исполнительного Комитета. Солгав о Светле, они превратили его в своего врага. И даже если они ничего не скрывали, он должен был теперь противостоять их стратегии, независимо от последствий.

Так поступил бы любой запредельник. Он мрачно подумал, что это говорит в нем образ отца, летящего в подбитом корабле, жертвующего собой, вместо того, чтобы вернуться к жене и ребенку, вместо того, чтобы выбрать жизнь.

Он сидел на заднем сидении Магнаровера, слушая потрескивающие в радиоприемниках сообщения своих охранников, и ощущал себя воином, который ни за что не сойдет с избранного пути.

Кортеж машин въехал в западные ворота станции и покатил по главному бульвару. Когда они подъехали к зданию военной полиции, то свернули направо и направились к выступавшему над входом на гауптвахту навесу. Как только они подъехали, выскочившие из главной и последней машин охранники заняли места вдоль прохода, руки на рукояти лазерных пистолетов. Они выглядели чрезвычайно внушительно, но в целом вся картина сильно смахивала на мелодраму и несмотря на свою мрачную обреченность, Маккензи не мог удержаться от усмешки. Он был рад, что подобные представления все же случались здесь редко.

Он вылез из Магнаровера и последовал за Ван Сандер в здание сквозь шеренгу охранников, одетых в черную форму. Через несколько секунд они уже были в лифте, который нес их на четырнадцатый этаж. Достигнув нужного этажа, он замер, двери открылись, и они вышли.

Пройдя через зал к дверям из бронзы и стекла с табличкой, гласившей «Зал военного суда номер 6», они вошли в помещение. Маккензи решил запомнить его номер на случай, если соберется потом писать мемуары. Это была бесполезная, но немного утешившая его мысль.

Два охранника провели его на скамью подсудимых. Как только с него сняли наручники, он окинул комнату взглядом. То, что он увидел, ему не понравилось. Кроме четырех выделявшихся военных охранников и трех клерков, в зале не было никого из представителей Полетного Корпуса. Вообще-то он надеялся на большее количество зрителей. Но он сознавал, что по сути это ничего не меняло. Его план целиком зависел от объективности трибунала и от того, насколько далеко могла пойти Ван Сандер. Он сел на холодный металлический стул, приготовившись к ожиданию.

Вошло еще несколько служащих суда, но по-прежнему никого из Полетного Корпуса. В зале, как и раньше, преобладали черные цвета вместо серебристых. Слишком поздно что-либо менять, подумалось ему вдруг. Не стоит колебаться. Надо разыграть свою карту и молиться, чтобы трибунал не был частью фарса.

Наконец один из служащих встал и промямлил:

— Внимание суду!

Все встали.

— Да будет известно всем присутствующим, что специальное заседание Военного Суда отделения Полетного Корпуса началось в соответствии с законом в девять часов тридцать минут в Зале номер 6, в помещении Военного Трибунала на шестнадцатый день четырнадцатого месяца, цикл Красного Утеса, год 2364 Эктэлонского времяисчисления.

Затем клерк обернулся к двери, находившейся за скамьей для судей и провозгласил:

— Поприветствуйте досточтимых судей!

Дверь открылась, и вошли отобранные для ведения трибунала офицеры. Пока они занимали свои места, Маккензи по очереди изучал их взглядом.