Запредельное удовольствие (сборник)

– Вы молодец! – с чувством пожал он Крячко руку. – Настоящий мужик! Я предлагаю вам десятидневную программу. Устраивает?

– Пойдет, – кивнул Стас. – А результат точно будет?

– Не сомневайтесь, – усмехнулся Молодцов. – За качество отвечаю. Вот, ознакомьтесь с условиями договора и, если все устраивает, подпишите. Вы паспорт принесли?

– Да, вот он. – Крячко протянул свой паспорт.

– Я пока пойду сделаю ксерокопию, – сказал Молодцов, – а вы читайте.

Крячко стал пролистывать бумаги, не особенно вчитываясь в подробности. Они его сейчас не волновали. Он искал адрес, по которому располагается место, в которое он должен был отправиться в качестве клиента и куда отправляться в таком качестве совершенно не собирался.

Вскоре вернулся Молодцов с ксерокопиями.

– Ознакомились? Все понятно? – спросил он.

– Да, только один момент: а где эта клиника находится? Как я ее найду?

– Не беспокойтесь, вам ее искать не нужно, – ответил Молодцов. – Вас туда отвезут.

«Молчит, собака!» – с досадой подумал Стас, но настаивать не стал, дабы не вызвать преждевременных подозрений.

– Тогда подпишите вот здесь добровольное согласие на все процедуры. – Молодцов ткнул в листок, и Крячко небрежно поставил свою закорючку. – Отлично, теперь еще здесь и здесь.

Крячко послушно расписался где требовалось, и Молодцов убрал бумаги в свой стол.

– Ну, на сегодня почти все. Осталось лишь сдать кровь, и я вас отпущу. В клинику вы отправитесь завтра.

– А это что за хрень такая? – поинтересовался Стас.

– Неважно, – улыбнулся Молодцов. – Это для тамошних медиков. Кстати, там они возьмут этот анализ еще раз, чтобы контролировать уровень вашего адреналина. Так надо.

– Ну, надо так надо, – согласился Крячко, закатывая рукав рубашки.

Молодцов подошел к нему со шприцем и ловко вонзил его в вену. Крячко отвернулся. Он не видел, что шприц наполовину заполнен какой-то жидкостью, только ощутил вдруг, как тяжелеет его голова, а в теле, наоборот, возникает слабость, и стал сползать со стула, пытаясь сказать Молодцову, что ему плохо, однако у него ничего не вышло: язык был словно каменный, глаза закрывались.

– Держи его! – услышал он в последний момент, перед тем как сознание его отключилось, а затем почувствовал, как его подхватили и куда-то понесли…

В девять часов утра полковник Гуров прибыл к условленному месту в начале Ленинского проспекта, где находилась нотариальная контора, в которой хранилось завещание Романа Любимова. Он заметил, что у дома был припаркован черный внедорожник с тонированными стеклами. И, словно отвечая на его мысленное предположение, дверь машины открылась, и из нее вышел Любимов-старший. Гуров подошел и поздоровался. Виталий Евгеньевич бросил взгляд на часы и кивнул в сторону двери нотариальной конторы.

– Да, конечно, пойдемте.

Они прошли по коридору и оказались в приемной. Ждать им не пришлось: нотариус был уже на месте, и молоденькая секретарша сразу пригласила их в кабинет. Там за большим столом восседал солидный мужчина средних лет, перед ним лежал запечатанный конверт. Гуров предъявил свое удостоверение сотрудника МВД, а Любимов подал нотариусу свой паспорт. Тот кивнул, поднял конверт и произнес, видимо, заученную формальную фразу:

– В связи с криминальным характером смерти гражданина Российской Федерации Любимова Романа Витальевича я, в присутствии представителей власти и родственников покойного, предаю гласности завещание, сделанное в нотариальной конторе Перфилова Николая Анатольевича 18 марта 2013 года.

Он вскрыл конверт и стал зачитывать текст завещания:

«Согласно настоящему завещанию, 70 % принадлежащего мне имущества на момент моей смерти прошу определить в пользу несовершеннолетнего Антона Романовича Любимова, приходящегося мне сыном, и его матери Анастасии Сергеевны Ямщиковой…»

В этот момент даже у привыкшего ко многому Гурова непроизвольно открылся рот. А Любимов-старший просто вскричал:

– Что?!

Нотариус оторвался от текста, обвел глазами обоих мужчин и произнес:

– Давайте я все-таки дочитаю, а эмоции – потом…

И, не дождавшись ответа от обескураженного Виталия Евгеньевича, продолжил зачитывать текст документа. Остальная часть имущества, как и предполагалось, должна была отойти к родителям Романа. Когда нотариус закончил, Любимов-старший повернулся к Гурову и, качая головой, сказал:

– Я ничего не понимаю… – Потом повернулся к нотариусу и спросил с некоторым нажимом: – Может быть, вы нам объясните?

Нотариус пожал плечами и развел руками.

– Я лично составлял это завещание два года назад. Нельзя сказать, что я хорошо помню обстоятельства встречи с вашим, если я не ошибаюсь, сыном. Но он предоставил документы, по которым у него имеется сын, мальчик.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появились две женщины: одна – молоденькая девушка, которая приглашала пройти Гурова и Любимова, а другая – постарше, за тридцать.

– Я – Анастасия Ямщикова.

– Проходите, пожалуйста, – жестом указал ей на свободный стул нотариус. – Я только что зачитал текст завещания, можете ознакомиться с ним лично. – и он протянул лист бумаги вошедшей женщине.