Запредельность

Алек принялся вводить слово за словом. «КУНЖУТ» – нет, не то. «МИНДАЛЬ» – снова заперто. «СИМСИМ» – ни звука. Он разразился нервным хохотом, набирая код «КОНОПЛЯ» – вдруг это такая шутка? Но все было бесполезно.

Так, стоп. Пароль был написан на бумажке. Где же она? Парень стал судорожно выворачивать карманы, бросая на пол скомканные проездные талоны и обертки от жевательной резинки. Спасительной записки не было. Зато пальцы нащупали флакон из темно-зеленого стекла, который дал ему старик.

«Все хорошо, – убеждал себя Алек. – Это просто духота. Сейчас я немного посижу и пойму, что делать».

Монеты на стенах, на столах и под ногами теперь не просто шевелились – они дрожали и вибрировали. Лица на них разевали рты в беззвучном крике, словно хотели что-то сказать…

– Прекратите! – заорал парень и схватился за голову. – Заткнитесь!

Он схватил флакон и принялся распылять вокруг себя содержимое – будто внутри была святая вода, которая могла изгнать бесов. Но бесы не уходили. Напротив, к спертому воздуху добавился резкий удушливый запах. У Алека потемнело в глазах. Ноги подкосились. Он упал – или нет? Тело ждало удара о пол, но его не последовало. Парень беспомощно барахтался в воздухе, а потом его стало затягивать в черную дыру – вернее, в золотой круг с гладкой, пустой поверхностью, которая все увеличивалась в размерах, пока не заслонила собой стену.

Алек влетел в монету, вклеился в нее, как в смолу. Он не мог пошевелить руками и ногами, у него как будто отмерли конечности. Одна половина лица онемела. Теперь он был букашкой в янтаре, песчинкой в комнате, которая вдруг стала огромной.

Дверь медленно отворилась. Парень хотел повернуть голову, но правая щека намертво прилипла к металлу. Тогда он изо всех сил скосил левый глаз и увидел нумизмата. Старик оглядел стены, заметил Алека и радостно хлопнул ладоши. Потом разразился длинной тирадой на каком-то своем языке.

«Помогите мне», – прошептал Алек. Он действительно произнес это или слова прозвучали лишь в его голове? Но старик как будто его услышал, подошел ближе и протянул ручищу, которая закрыла весь мир.

– Замечательно, – послышалось знакомое шамканье. Все вокруг перевернулось, парня замутило, и он понял, что его подбросили на исполинской ладони. – Просто замечательно. Будешь у меня вот здесь…

Алек пронесся по воздуху и вновь оказался на стене в своей круглой золотой клетке. Он мельком увидел свой застывший профиль – нос, подбородок, надбровные дуги, – отраженный в черных глазах под кустистыми бровями.

– Ничего, золотце, – насмешливо протянул старик. – Привыкнешь. Все привыкают – а куда деваться?

Оглядев свою коллекцию, он вышел из комнаты, и свет начал медленно, очень медленно гаснуть, пока не стало совсем темно.

СТОПТАННЫЕ БОСОНОЖКИ

Часть первая

Автобус сильно тряхнуло на кочке, и Адриана проснулась. Еще в полудреме она потерла ушибленный висок, потом глянула в окно. Опять лес.

Они ехали уже вторые сутки, и это было очень утомительно. Не из-за узких неудобных кресел – Геннадьпалыч шутил, что гимнастки могут удобно устроиться даже в коробке из-под конфет. А вот пейзаж за окном навевал тоску: бесконечное зеленое полотно деревьев, иногда прерываемое деревеньками.

Рядом, через проход, лежала Илона: ноги на спинке кресла, голова свисает вниз. Увидев, что ее соседка проснулась, она негромко сказала:

– Я так устала, что просто хочу домой. Ну его, этот замок.

– Через три часа ты забудешь об этих словах, – усмехнулась Адриана.

– Через три часа вся кровь прильет к моей голове, и я либо умру, либо превращусь в летучую мышь. Я бы, наверное, предпочла стать мышью. Вы с девчонками будете спать в замке, а я прилечу и начну биться крыльями в окно. Представляешь, сколько будет визгу? А я зловеще рассмеюсь. Интересно, летучие мыши могут смеяться?

– Вряд ли.

Тут стали раздавать чай, и Илона мгновенно перевернулась, забыв о своих планах по перевоплощению. Чай был дешевый, в жалких мятых пакетиках, но все очень оживились, потому что это вносило хоть какое-то разнообразие.

Затем девичья компания решила примерно в сто тридцать пятый раз сыграть в мафию, потом в дурака. Получалось вяло и заторможено: козыри все время путались, а коварные «мафиози» то и дело забывали «проснуться», чтобы нагнать страх на «город». Дашенька, веснушчатая блондинка, любительница романтических историй, показала пасьянс «Узник». Он якобы был придуман тюремным узником, который безуспешно раскладывал такой пасьянс десять лет. Но так как у юных гимнасток «Узник» сложился как миленький уже на второй раз, интерес к нему немедленно был утрачен. В салоне автобуса зазвучала Эдит Пиаф, и Адриана вновь почувствовала, как тяжелеют ее веки…

– Адришка, проснись, сонная белка! – раздался вопль прямо у ее уха.

Перепуганная девушка вскочила с такой прытью, что, казалось, едва не проломила головой крышу автобуса.

– Илька, ты с ума сошла, чего орешь?!

– Да ну тебя, – отмахнулась Илона. – В окошко посмотри.

Адриана повернула голову и увидела Ангальд.

Она навсегда запомнила свою первую встречу с ним.