Запредельность (СИ)

По ту сторону чепчика оказалось лицо юной девушки. И это лицо привело Артура в легкое замешательство. Она не была простушкой, не была и роковой красавицей. Ничто в ее чертах не говорило о хитрости или хватке. Острый, немного задранный носик, глаза глубокого темного цвета. Мягкие каштановые завитушки выбились из-под кружев. Накрахмаленный фартук казался слишком тяжелым для ее тонкой, почти невесомой фигуры.

– Вы считаете меня мошенницей? – спросила мисс Браун. В ее тоне не было ноток недовольства или обиды, только искренний интерес человека, который вдруг узнал для себя что-то новое.

– Э-м-м, – протянул Артур, начиная чувствовать себя неловко. Его решимость слегка угасла. – Давайте во всем разберемся.

– Давайте, – согласилась девушка. – Не хотите ли вытирать вот эти тарелки? Так вы сможете хоть куда-то деть руки. И не хватайтесь за полку, там рассыпан крысиный яд.

– О, – молодой человек выпрямился и взял полотенце. – Хорошо, мисс Браун. А могу я узнать ваше имя?

– Фада Браун.

– Весьма… экзотично.

– Оно португальское. Есть такая страна, верно? Но я думаю, вы здесь не ради изучения культур.

– Пожалуй, – Артур откашлялся. – Признаться, я не был здесь достаточно долго, и сейчас я очень удивлен. Этот дом… он изменился. И разговоры о приемах…

– Да, дом достаточно старый, но живой, вы не находите? Придать ему уют было несложно – все равно что разговорить нелюдимого, замкнувшегося в себе человека. Конечно, нужно было сшить ему обновки: обивку, занавески и прочее, но ткань обошлась совсем недорого. И потом, я пустила слух о том, что здание создано известным архитектором еще при Георге III и дом нельзя перестраивать. Гости сразу стали видеть шарм в скрипучей лестнице и разбухших потолках.

– А гостей в эту старую развалину привели званые обеды, которые уж точно не по карману моему бедному брату.

– Вот тут вы ошибаетесь, – с улыбкой возразила мисс Браун. – Люди с большим состоянием рано или поздно ощущают на себе это проклятие. Пресыщение. В надежде побаловать свой усталый желудок они требуют блюда из несочетаемого. Ищут самые неприличные части самых редких зверей. Рыщут в тех уголках земли, где мать-природа вообще не думала соприкасаться с человеком. И при этом такие люди забывают главное. Помните сказку? Самое сладкое молоко – на блюдечке у печки!

– То есть…

– То есть на званых обедах я потчевала гостей куриным бульоном на корешках, домашней лапшой с бабушкиным соусом, старой доброй кашей с изюмом… Конечно, названия блюд пришлось изменить, дабы мозг не обманул желудок. И люди восхищались, возвращались, звали других. Они думали, что приходят тешить свои рецепторы и любоваться на ветхое дитя архитектора-гения. Но на самом деле их притягивал дом, понимаете? Не стены и крыша, а ощущение дома, для многих почти забытое.

Артур положил на стол последнюю сухую тарелку. Какое-то время он обдумывал сказанное.

– И вы, мисс Браун, – наконец произнес он, – утверждаете, что все идеи зародились в вашей голове? В этой самой голове под чепцом? В таком случае, вы должны быть или очень пронырливой, или непостижимо умной…

– Это как вам угодно, – сказала Фада.

– Тогда какого черта при вашей сообразительности вы похоронили себя среди кастрюль? Вы могли бы…

– Стать машинисткой? Поменять салатницы на листы бумаги?

– Нет, я не то имел в виду. Вы могли бы выйти замуж…

– Ах, вы считаете, что мне бы удалось так же выгодно преподнести себя, как и этот дом? Благодарю за признание, но это не решило бы моих проблем.

– У вас такие серьезные проблемы?

– Видите ли, когда-то я была очень самонадеянной и натворила много беспорядка в жизни. Если бы только в своей… Теперь приходится восстанавливать равновесие.

– Ну, наводить порядок у вас получается безупречно, – смущенно протянул Артур.

– О, у меня огромный опыт.

– Не может быть, вам же… Простите, если покажусь нескромным, но сколько вам лет?

– Больше, чем вы можете себе представить.

Повисла неловкая пауза. Мисс Фада Браун убрала посуду в шкафчики, расстелила новую скатерть и завернула в бумагу начищенные до блеска столовые приборы.

– Я… я все-таки хочу понять, – нарушил молчание Артур. – Мне не ясна ваша выгода. Помочь брату выйти в люди и только потом взять деньги за свою работу. За весь этот труд… На сестру милосердия вы не похожи!

– А на кого похожа? – вдруг спросила девушка.

Она приблизилась к молодому человеку, и тот почувствовал, что не может оторваться от ее глаз. Темные озера в обрамлении длинных камышей – нет, не озера, ведьмины топи, древние, как сама земля, зовущие куда-то далеко, где есть ответы на все загадки, где стерты границы, разделяющие мир.

– Вы хотели знать, мистер Гейл, имею ли я что-то со своей работы? С этих чугунных котлов, мешков с крупой, кусков мыла и накрытого полотенцем теста? С чашек чая на подносе и золы в камине? Со штопки теплых одеял и смахивания паутины со старой люстры?

Артур не отвечал. Он находился не здесь, не на кухне, пропахшей копотью и пряностями. Наверное, он почти утонул, но тут его незримым движением вернули обратно.