Запредельность

Сапковский вздрогнул – словно вышел из оцепенения:

– Простите?!

– Так вам и скажут в Трибунале наши религиозные деятели. Вы хотите перейти черту, док. Выйти за пределы общепринятой этики.

Доктор с интересом разглядывал Джейн, тихонько кивал. Наверное, делал собственные выводы.

– Но самое главное, док, в другом, – продолжила Джейн. – Ваш форс, Алексей, насколько я понимаю – не единственный. По нашим данным, в ходе реализации данной программы погибло, как минимум, пятеро подопытных – простите, я буду называть вещи своими именами. Я верно говорю?

– В какой-то мере, – Сапковский не стал спорить, и не было похоже, что заявление инспектора его испугало. – Все не так просто: границы возможностей очень трудно определить. А случайный выход за абсолютный край – чреват печальными последствиями. Я не боюсь банальности: путь науки невозможен без жертв. А мы идем по самому краю… Видите ли, в чем дело: мы пытаемся в лабораторных условиях воссоздать ситуацию, в которой человек развернулся бы полностью, без остатка. Мы моделируем различные необычные среды, стрессы, но… Все это не то.

– А вам этого мало… – сухо проговорила Джейн.

– Понимаете, – глаза Сапковского вспыхнули лихорадочным огнем. – В нашем обществе существуют ограничения, не позволяющие создать идеальную ситуацию, в которой бы личность развернулась полностью, без остатка – до самых пределов!

– Неужели вас что-то может остановить? – желчно произнесла Джейн.

– К сожалению, да, – кисло признал Сапковский. Похоже, он не заметил сарказма. – Если мы исследуем пределы человеческих возможностей, то искать эти пределы должны во всем – в том числе в агрессивности и сексуальности испытуемого. Если вас возмутил вполне безобидный тест со зверушками, то что говорить о подлинно стрессовой ситуации, когда даже обыкновенные люди, безо всякой помощи науки, порой, совершают невозможное…

– Позвольте полюбопытствовать: что же это за ситуация, которую вы так хотели бы смоделировать для ваших опытов?

Сапковский пронзительно взглянул в глаза Джейн и сказал:

– Война.

Джейн отпрянула, лицо ее предательски дрогнуло.

Перед ней сидит самый настоящий маньяк! Как же она сразу этого не поняла?!

– Я имею в виду – чисто теоретически! – замахал руками Сапковский.

Джейн решительно встала, огляделась.

– Боюсь, доктор, вашему проекту, да и вам лично, грозят серьезные неприятности. Я бы хотела поговорить с вашим… форсом. Как его? Алексей…

– Алексей Стрельцов, – так же вставая, с готовностью сказал док. – Или Лекс, как его зовут друзья. Он сейчас в зоне релаксации. Я провожу

Док не производил впечатление расстроенного человека. Тем лучше для него. В его ситуации нужно уметь держать удар.

– Спасибо, я сама найду… – сказала Джейн.

3

Алексей сидел на песке, глядя в горизонт и бессмысленно улыбаясь. Мастер Сингх, приставленный к нему тренер, научил этой штуке. Пожалуй, только ради знаний, полученных от мастера, стоило идти в программу. Искусство релаксации – штука непростая, освоить ее самостоятельно не было бы ни времени, ни сил. Но когда вся твоя жизнь течет у предела – освоишь волей-неволей.

Еще мастер учил серьезнее относиться к полученным навыкам. Отчего-то он считал их чем-то более важным, чем просто расширение границ человеческих возможностей. «Все это старо, как мир, – говорил мастер. – Тысячи лет мудрецы достигают совершенства, которое нашему доку даже не снилось. Беда в том, что он хочет поставить это на поток…» «Отчего же – беда?» – недоумевал Алексей. «Это не так просто объяснить. Понимаешь, человек и Вселенная – суть одно и тоже. Просто личность отделена от бесконечности прозрачной перегородкой. Как пузырек воздуха в воде. А мы пытаемся этот пузырек раздуть до невероятных размеров, просунуть руку сквозь тонкую стену. И забываем, что, рано или поздно, эта перегородка лопнет самая собой – и каждый из нас вновь станет Вселенной…» «Вы про смерть, мастер?» «Можешь называть это и так»…

Эти слова воспринимались Алексеем не более, чем отстраненным философствованием. Наверное, оттого, что он не был одним из тех мудрецов, умеющим впадать в транс, сливаться со Вселенной и спокойно возвращаться в бренное тело. Он просто человек, которому суждено было всю жизнь провести на нелюбимой работе, общаясь с бесконечно скучными людьми. Правильно поступила Полина, когда исчезла из его жизни вместе со своим пилотом. Глупо, наверное, было психовать, уходить с насиженного места, подавать документы черт знает куда… Что он хотел доказать, кому? Что не хуже, чем это спец, что увел из-под носа девченку? Пожалуй, в тот момент, когда ему сообщили о зачислении в опытную группу, он не вполне понимал, что выхватил самый ценный приз в своей жизни…

Жаль, он не спец, не ученый – наверняка нашел бы способ эффективно использовать свои новые возможности. Но кто станет экспериментировать над ценным сотрудником? В этом и есть забавный парадокс его положения: возможности есть, но их совершенно не к чему приложить.