Запрещенная экономика. Что сделало Запад богатым, а Россию бедной

Обратите внимание, сколь различны регионы нашей страны. Насколько гибким и предприимчивым должно быть мышление народа, способного успешно жить и в горах, и в снегах, у Черного, Балтийского и Белого морей, в Сибири и на Камчатке. В Заполярье не то что работать, а просто гулять на холоде – и то задача не из легких. А наши геологи, инженеры и рабочие наладили добычу полезных ископаемых. Вот где тяжкий и упорный труд, вот где требуется выносливость и смекалка. Вот где используются сложнейшие технологии, а значит, задействованы сильный интеллект, высокая квалификация и качественное образование.

Глупо не учитывать особенности менталитета, но столь же глупо переоценивать его значение. В свое время, когда Китай находился в упадке и другие державы делили его на сферы влияния, было популярно мнение, что конфуцианская этика мешает китайцам осуществить промышленный рывок. Однако сейчас, когда Китай уже стал экономическим гигантом, его достижения нередко объясняют именно конфуцианскими морально-этическими установками. Менталитетом легко объяснять как взлеты, так и падения. Но все это оценки постфактум, а мы уже разбирали ряд примеров, когда один и тот же народ, с теми же самыми особенностями поведения сначала долго находился в нищете, но потом в короткий срок добивался процветания.

Протекционизм приводил к одинаково положительным результатам даже такие разные страны, как Англия XVIII века и Южная Корея второй половины XX столетия. Но, разумеется, ни в коем случае нельзя говорить, что протекционизм сам по себе гарантирует успех. Конечно, экономическая жизнь в стране зависит от очень многих параметров, и покровительственная система не является достаточным условием для осуществления промышленно-технологического переворота.

Протекционизм – это тонкий инструмент, требующий точного расчета, дифференцированного подхода к различным отраслям, умения планировать и правильно оценивать конъюнктуру рынка. Им невозможно эффективно пользоваться, не обеспечив подавления коррупции. В противном случае льготные кредиты будут выдаваться тому, кто предложил больший размер взятки. То же самое произойдет и с введением высоких пошлин на импорт, квотированием и т. п. Предприятия вместо модернизации превратятся в заповедники отсталости, а народ будет жить в нищете. Так, собственно, и произошло в ряде стран Латинской Америки, которые во второй половине XX века попытались применять протекционистские меры, но получили огромные долги, неустойчивую экономику и нестабильную социальную систему.

Потом, разочаровавшись в протекционизме, они качнулись в другую крайность в беспредельный либерализм. Но, как и следовало ожидать, потерпели неудачу. Ни одна латиноамериканская модель, даже широко разрекламированная чилийская, не обеспечила таких же показателей устойчивого роста, как в Южной Корее или Японии. И это тоже урок для нас.

Вместо заключения: что же случилось в 1990-е годы?

С начала российских «шоковых реформ» прошла почти четверть века. Как мы уже убедились, такого срока оказалось достаточно для того, чтобы целый ряд нищих, экономически отсталых стран превратился в индустриальные и технологические лидеры мира. Но в России ничего подобного не произошло. Сейчас много говорят о том, что нашей стране необходимо слезть с «нефтяной иглы», но эта цель декларировалась уже тогда, в 1992 году. Сейчас, когда я пишу эти строки, первые лица государства объявили о курсе на импортозамещение. Очевидно, требуется наладить собственное производство на уровне лучших мировых стандартов. Я помню, сколько было критики в адрес советских потребительских товаров. Но Советского Союза давным-давно нет, а до сих пор не создано промышленности, которая обеспечила бы Россию разнообразной продукцией высокого качества.

Почему же реформы увенчались успехом в Японии, Германии, Южной Корее, Франции, на Тайване, но не в России? Мало того, «шоковая терапия» 1990-х нанесла нашей стране колоссальный ущерб. С этим почти никто и не спорит. Даже известные всей стране «либералы» и «демократы», за редчайшим исключением, вынуждены признавать, что «шоковая терапия» обернулась для миллионов людей страданием и нищетой. При этом распространено мнение, что реформы проводились наивными западниками, не знавшими общество, в котором живут, и вознамерившимися переделать Россию по чужим чертежам. А поскольку условия в нашей стране отличаются от западных, то и результаты слепого копирования оказались провальными.

Реформаторов сильно критиковали не только за «фанатичную веру в монетаризм», но и за некомпетентность и преклонение перед всем иностранным. А что на это могли бы ответить «западники-либералы»? Будь я их адвокатом, то посоветовал бы им произнести следующую речь: