Запрещенная реальность. Том 1

Два месяца назад сотрудники ОРБ — оперативно-розыскного бюро Нагатинской префектуры Москвы накрыли банду рэкетиров, одиннадцать человек, возглавляемую, как оказалось, сыном Суркова, депутата Государственной думы России. При задержании было изъято пять стволов с патронами, двадцать ножей, обрез, баллончики с газом, наручники, кастеты, крупная сумма долларов, видеоаппаратура, украшения из золота и драгоценных камней. Собранные доказательства «железобетонно» свидетельствовали о многогранной деятельности банды, в том числе особо тяжких преступлениях — грабежах и убийствах коммерсантов. Но вмешались некие силы, и после звонка прокурора Филина дело было прекращено «за недостаточностью улик». Бандиты отделались символическими сроками, а их главарь Сурков — легким испугом. Финита.

Жаров достал из сейфа коньяк, налил треть стакана, залпом выпил и позвонил прокурору Филину:

— Ефим Палыч, Жаров говорит. Я тут письмо любопытное получил.

— С печатью в виде кинжала? Я тоже. Ты что-нибудь слышал об этом?

— Да так… ходят слухи, что такие письма уже получал кое-кто из наших. И закончилось это весьма печально.

— Заходи, поговорим.

Спустя полчаса после разговора со следователем прокурор набрал хорошо известный ему номер:

— Константин Викентьевич, они добрались и до меня, «рекомендуют» довести до конца дело сынка депутата Суркова. Как быть?

— Работай, — раздался в трубке хрипловатый бас. — Что за паника?

— Это не паника, ты же знаешь, чем заканчиваются подобные «рекомендации». Может быть, вернуть дело Жарову на доследование, пока не поздно?

— Я сам займусь этим вопросом. Вечером встретимся у меня, все обмозгуем.

Обладатель хриплого баса, громадный, широкий, тучный (про таких говорят: поперек себя шире), с неожиданно маленькой головой, украшенной плешью, бросил трубку, побарабанил пальцами по столу размером с бильярдный и нажал клавишу интеркома:

— Вадим Борисович, разрешите зайти? Есть проблема.

— Через пять минут, — ответил интерком после паузы.

Хозяин кабинета выпростался из кресла, сделанного по специальному заказу, походил, тяжело ступая, из угла в угол, вдоль стеклянных шкафов с коллекцией огнестрельного оружия. Открыл один, взял с бархатной подушки старинный кремневый пистолет, задумчиво повертел в руках. Со вздохом положил обратно, достал из сейфа красную папку с тремя нулями[1] и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь с табличкой: «Нач. Глав. следственного управления Генпрокуратуры».

Генеральный прокурор Вадим Борисович Чураго ждал его, стоя у окна со сложенными на груди руками, невысокий, немолодой, с круглым лицом и черными глазами навыкате, в которых тлел огонек угрозы. Он обернулся, когда хлопнула дверь, кивнул заместителю на стул, сел сам.

— Слушаю, Константин Викентьевич.

— «Конкуренты» сделали новый ход.

Генеральный прокурор нахмурился, покосился на папку в руке главного следователя.

— Что случилось?

— «Стопкрим» начал охоту на прокуратуру Нагатинского округа.

— Кто на этот раз?

— Прокурор Филин и старший следователь Жаров. На них давят, чтобы довести до конца дело Суркова, депутатского сынка.

— Сурков не только депутат Думы, но еще и военный советник, со всеми вытекающими…

— Мы было замяли скандал, но «Стопкрим» жаждет крови. А вы наверняка знаете, чем заканчиваются подобные предупреждения.

Чураго кивнул.

Объявив беспощадную войну криминогенным структурам, присвоив себе право карать преступников всех мастей без суда и следствия, «Стопкрим» начал с того, что очистил рынки Москвы от рэкетиров. Затем проделал то же самое в Раменках, муниципальном округе столицы. Действовала эта организация весьма умело и жестко, без промахов. Молодежные банды, привыкшие действовать напролом, нагло и жестоко, столкнулись не с дилетантами, а с профессионалами розыска и рукопашного боя, мастерами единоборств, еще более жестокими и сильными, более организованными. И рэкетиры, испытавшие на собственной шкуре, что такое беспредел — их избили до полусмерти, — вынуждены были сменить район «работы».

Но «Стопкрим» на этом не остановился. За две недели он уничтожил местную группировку мафиози, контролирующую автовокзал, казино и торговую сеть в Раменках, — уничтожил в буквальном смысле этого слова: «семья» потеряла все руководство и половину состава, — а затем принялся за коррумпированные снизу доверху государственные структуры.

В последующие полгода предупреждения получили почти все чиновники районной администрации, руководитель исполкома был убит (удар в горло), многие руководители рангом пониже, искалеченные, покинули посты, и, наконец, пришла очередь прокуратуры, судов и органов милиции.

Первой пострадала прокуратура Тушинского муниципального округа столицы.