Запрещенные евангелия

Зависимость апокрифа от четырех евангелий церковники доказывали очень просто: все, что не совпадает с рассказом Нового завета, — выдумка автора, все, что сколько-нибудь похоже, взято из этого рассказа. Правда, уже сразу после опубликования отрывка большинство добросовестных буржуазных ученых (такие, как представители исторической школы — Гарнак, Креденер, Швеглер и др.) высказались за раннее происхождение Евангелия Петра[44]. Оно было создано, вероятно, еще до новозаветных евангелий: в середине II в. им пользовался писатель Юстин, который совсем не упоминает канонические евангелия.

Рассказ о казни Иисуса

Отрывок из Ахмима начинается с описания суда над Иисусом. Во главе судей оказывается Ирод, тот самый Ирод Антипа, тетрарх, правитель Галилеи, по приказанию которого был казнен Иоанн Креститель. Именно Ирод выносит смертный приговор Иисусу: «Ирод царь повелевает взять господа, сказав им (судьям): что я повелел вам сделать с ним, делайте». Иисуса схватили, по дороге к месту казни над ним всячески издевались: «одели его в порфиру и посадили его на судейское кресло, говоря — суди праведно, царь израильский». Подробно описывает автор Евангелия Петра казнь, погребение и воскресение Иисуса. Во время всех мучений Иисус не сказал ни слова: «Он же молчал, как будто не испытывал никаких страданий». Только перед самой смертью он воскликнул: «Сила, моя сила, зачем покинула меня». И тут же умер. Уже здесь ясно видно расхождение с Новым заветом. Иисус, пока в нем пребывает некая высшая сила, не страдает; когда же она оставляет его, он сразу умирает. В канонических же евангелиях подчеркивается, что Иисус кричал на кресте. Один раз он крикнул: «Боже мой! боже мой! для чего ты меня оставил?» А второй раз просто громко «возопил» (Матфей, гл. 27, ст. 46–50; Марк, гл. 15, ст. 34). Для автора Евангелия Петра бог не может страдать и не может умереть: это нелепо с точки зрения его представлений о всесильном божестве. По его мнению, Иисус — человек, в которого вошла божественная сила. Умирает он только после того, как сила покидает его. А в канонических евангелиях вместо этой нелепости содержится другая, еще большая: сам сын божий, слово божье страдает и умирает… как некогда страдали и умирали боги растительности в мифах первобытных людей. В это, может быть, и могли поверить люди, сохранившие пережитки первобытных представлений, но это никак не вязалось с учением о едином, всемогущем и всеблагом боге, учением, которое проповедовали первые христиане из иудеев.

Кто виноват смерти Иисуса?

Наиболее сильные расхождения с канонической версией содержатся в последней части Евангелия Петра.

Здесь противопоставляется иудейский народ старейшинам и жрецам: после смерти Иисуса «народ ропщет и ударяет себя в грудь», а иудейские жрецы бегут к Пилату и просят его поставить стражу к гробу, «чтобы как-нибудь ученики, пришедшие, не украли его, и народ не поверил, что он воскрес из мертвых, и не сделал нам зла» (гл. 8, ст. 28). В Евангелии от Матфея тоже есть похожий рассказ, только там сняты последние слова, выражавшие страх перед народом[45]. В дальнейшем рассказе Петра страх иудейских старейшин перед народом выражен еще ярче: когда гробница Иисуса оказалась пустой, они снова бросились к прокуратору, чтобы тот приказал стражникам распустить слух о похищении тела Иисуса его учениками. «Ибо лучше, — говорили они, — быть нам виновными в величайшем грехе перед богом, чем попасть в руки иудейского народа и быть побитыми камнями» (гл. 9, ст. 48).

Весь сохранившийся отрывок Евангелия Петра из Ахмима пронизан ненавистью к иудейским первосвященникам. Это они и Ирод Антипа — судьи Иисуса, повинные в его смерти. Народ непричастен к этому, неправедные судьи всячески старались скрыть истину от него. Страх иудейской верхушки перед народом подчеркивается тем, что жрецы и старейшины поверили в воскресение Иисуса, но решили обмануть народ из опасения мятежа. Характерна еще одна деталь ахмимского отрывка. По каноническим евангелиям, прокуратор Понтий Пилат умывает руки перед толпой, которая кричит: «Кровь его (Иисуса. — И. С.) на нас и на детях наших». Эпизод с мытьем рук есть и у Петра (Пилат как бы смывает с себя кровь Иисуса), но это происходит в судилище, а не перед народом, который никакого участия в суде не принимал.

Авторы канонических произведений знали это евангелие или, во всяком случае, тот источник, которым пользовался Петр. В Евангелии от Луки (гл. 23, от. 7) и Деяниях апостолов (гл. 4, ст. 27) также упоминается в числе судей Ирод Антипа. В одном древнем переводе Евангелия от Луки на латинский язык приведен рассказ об отчаянии и раскаянии народа после смерти Иисуса. По-видимому, этот рассказ был в каком-то раннем списке Евангелия от Луки, так как Татиан, ученик Юстина, знал его и привел в своем сочинении «Диатессарон» (свод четырех новозаветных евангелий).