Запрещенный контакт

«Нет», – он покачал головой в ответ навязчивым мыслям. Такую попытку даже безумием не назовешь. Куда выведет энергетический поток? На одну из безвоздушных планет Ожерелья? Или в иной галактический предел, где никогда не ступала нога человека?

С равной долей вероятности можно предположить любой исход. Из скупых пояснений Казимира он понял: только в период Смещения порталы равнины связаны с определенными мирами, где в древности побывали логриане. Расположение устройств неслучайно, как неслучаен градус поворота планет Ожерелья.

«Вне рамок катастрофического явления шанс на адекватную работу древней транспортной системы один на миллион. Шагнуть из огня в полымя, как говорили предки, всегда успею».

Утренние размышления несли и другой оттенок. Помимо тревог и порывистых желаний, Никита поневоле вспоминал прожитое, сравнивал свои сегодняшние возможности с утраченным технологическим могуществом.

Его рассудок страдал от постоянного информационного голода, словно Вселенная захлопнула перед диспейсером все двери, содрала техногенную кожу, оставив лишь способы восприятия, присущие человеку, вернула его к утраченным истокам.

Поначалу такое положение сводило с ума. Он будто ослеп. Любой шорох ночного леса бил по нервам, распалял воображение, заставлял пальцы впиваться в волокончатый приклад «АРГ-8», нелепо озираться, в попытке определить, птица ли это, мелкий зверек или опасный хищник?

Утренние прогулки стали для Никиты серьезным испытанием. Пустующие гнезда имплантов превратили его в калеку и параноика, но постепенно тревога мельчала, а в сознание вкрадывались иные нотки размышлений.

Что, если все случившееся со мной не случайно? Я должен был сгореть в атмосфере безвестного мира, но выжил. Прихоть судьбы подарила мне возможность начать все заново, просто жить, дышать, внимать природе, которую я прежде отвергал, предпочитая ей техносферу?

Вокруг шелестела листвой, налетала прохладными порывами ветра, тревожила запахами и звуками непривычная среда обитания. От редколесья исходило ощущение первобытной гармонии. Новые ощущения незаметно приживались, подтачивали былое мировоззрение, и его отвращение к дикой природе постепенно таяло, как зыбкий, холодный утренний туман.

Рассвет наступал стремительно. Сначала на востоке разгорались зарницы. Причудливые слоистые полосы сиреневого пламени охватывали небосвод, словно у горизонта загорался сам воздух. Наступала абсолютная тишь, умолкал даже шелест листвы, замирали обитатели леса. Затем краешек ослепительно-фиолетового диска появлялся над равниной, и первые рассветные лучи, брызнув вдоль земли, дробились в руинах древних городов, вызывая невольную подсознательную оторопь. Свет энергетического сгустка стирал ночные страхи, уничтожал сущности, полностью менял окружающие явления – вновь поднимался ветерок, сиреневый свет озарял склоны, и те, кто правил тут ночью, стремились глубже забиться в норы, а дневные обители Первого Мира радостно приветствовали рассвет: в кустарнике рассыпался звонкий птичий щебет, среди могучих стволов вековых деревьев мелькали стройные силуэты травоядных животных, спешащих к водопою, – рассвет стирал зло, пробуждая обыкновенную присущую дикой природе жизнь.

«Хотя все относительно, – продолжал размышлять Никита. – Возможно, в восприятии многих я мог бы стать одним из демонов ночи, ведь кибермодули не сгорели, они бережно упакованы в экранированный футляр, и ничто не мешает мне с закатом трансформироваться в нечто чуждое и опасное. Наверное, так и следует поступать, иначе постепенно утрачу все навыки работы с имплантами…»

Хрустнула ветка. Никита мгновенно обернулся, увидел Казимира, Орона и Яну. Местный патриарх шел налегке, могучий Орон тащил на плечах тушу косули.

– Идите, я догоню, – Яна отделилась от группы, направилась к нему. В лучах рассвета она выглядела не такой суровой, скупой и сдержанной, как днем. В ее чертах и движениях сейчас сквозила неожиданная женственность.

– Привет! – она присела рядом. – Заметила, ты рано встаешь. Не спится?

Никита пожал плечами. В целом Яна произвела на него далеко не лучшее впечатление. Грубоватая, дерзкая, наделенная властью, она вполне осознавала свое привилегированное положение и беззастенчиво пользовалась им, помыкая окружающими.

– Добавишь мне работы? Чтобы крепче спалось? – В словах диспейсера прозвучал вызов.

Она явно не ожидала такого ответа и невольно повернулась, взглянула неприязненно, как на мургла.

– Ты волен уйти.

– Знаю.

– Так почему не бежишь?

– Некуда.

– Прав Казимир, – она порывисто встала. – Ты чужак. Ни один уважающий себя воин так не ответит! Некуда идти! – презрительно фыркнула Яна. – Лучше скажи, что трусишь. Или что-то выведываешь?

– В моем понимании есть разница между храбростью и глупостью, – сухо ответил Никита. – Я не тягловое животное. Разберусь что к чему, пойму, что готов – уйду непременно.

– Если доживешь, – ее шаги прошелестели, удаляясь.

* * *

День не заладился с утра, и все пошло наперекосяк. Возвращаясь, Никита задержался, опоздал к завтраку, и таскать камни пришлось натощак.