Запрещенный контакт

– Ну, знаешь, обо всех этих героях, спасающих мир… – Никита махнул рукой. – Полная чушь, согласен? Все равно нам их не остановить, – он вглядывался в мокрую поблескивающую ленту древней дороги, представляя, как пришельцы сейчас планируют атаку.

– Нет, не согласен. Несколько хорошо подготовленных бойцов, знающих свою цель, способны на многое.

Никита пожал плечами.

– Ты – особый случай, – неосторожно заметил он.

– Я человек. Пусть наполовину искусственный, но подверженный и страху, и другим слабостям.

– Извини, сорвалось.

После прямого мнемонического контакта между двумя рассудками Никита опасался поднимать тему «гибридов», подозревая, что Искандер отреагирует крайне болезненно, а идти на конфликт с ним было как минимум страшновато. Вообще, последние события сильно повлияли на диспейсера, от недавних воспоминаний его мгновенно бросало в дрожь, но ощущалась и гордость.

– А кем ты меня считаешь? – спокойно, без злобы, спросил Искандер.

– Не знаю, – Никита растерялся. Все же опасной темы избежать не удалось.

– Я человек по сути. Вижу, ты не выскажешь мнения вслух, но наверняка подумаешь, что гибриды – это незавершенный эксперимент по дальнейшему развитию боевых искусственных интеллектов, попытка очеловечить модули «Одиночка», впихнуть печально известные «ИИ» в тело киборга, так?

– Ну, допустим?

– Количество имплантов и несвойственные человеку способности никак не изменили тебя?

– Нет! – категорично ответил диспейсер. – Это всего лишь расширение сознания, подключение новых способов восприятия!

– В таком случае, ты должен понять: нейрочипы и их связи образуют в организме гибрида, – Искандер спокойно воспользовался экспрессивно окрашенным термином, – вторую нервную систему, но не доминируют, а лишь дают те самые «новые возможности восприятия» и служат надежным резервным хранилищем матрицы личности. Если отбросить разницу в технических решениях, чем это отличается от записи личности в логр? Твое бессмертие зиждется на внешнем носителе, выполненном по технологии чужих, мое – на внутреннем, разработанном людьми, и что важно – для людей!

– Извини, Искандер. Сейчас не самое подходящее время и место для таких тем, – Никита всеми силами пытался уйти от продолжения разговора.

– Не веришь? Не понимаешь, что мне не чуждо ничто человеческое? Почему отшатнулся? Увидел чипы и лайкорон?

– Да успокойся! Я к тебе отношусь нормально, поверь! У меня в усилителе рефлексов тоже лайкороновые вставки вживлены! Чего разозлился?

Искандер отвернулся. На его щеках появились пунцовые пятна. Землянину потребовалось время, чтобы унять внезапную вспышку эмоций.

* * *

Им оставалось продержаться еще минут тридцать.

Погода вновь стремительно менялась. Необычная гроза стихла, небо начало проясняться, тучи ушли к вершинам хребта, нависли над ним темным фронтом.

– Красота нереальная… – Никита взглянул в угольно-черные небеса, где впервые за последние дни ярко сияли планеты Ожерелья, одна близко, почти в половину небосвода, остальные дальше, убывая в размере, дугой сбегая к горизонту. – И зловещая, – добавил он. – Слушай, а как ты оказался в Первом Мире?

– Эксперимент.

– И тебе разрешили? Ну, понимая, кто ты?

– Меня Урман сюда привел. Было дело, пересекались мы с ним на Земле. Долгая история[10].

Искандер мельком взглянул в небо, перевел взгляд в сторону гор.

– Ну а ты как сюда угодил? – после недавнего угрюмого молчания вопрос из его уст прозвучал, как знак примирения. – Импланты у тебя явно не кустарного производства. На боевого мнемоника готовился?

– Угу. А угодил в мусорщики, – ответил Никита.

Заметив скептический взгляд, он вздохнул и пояснил:

– Служил я в спецподразделении Флота Конфедерации Солнц. Звучит неплохо, да? Если не вдаваться в детали. На самом деле специальное формирование занималось поиском и утилизацией старых, отслуживших свое, либо потерпевших крушение кораблей. Очищало космическое пространство в границах обитаемых систем от разного рода мусора.

– Теперь понятно. Надоело в обломках копаться? Подался в вольные пилоты? И правильно. Какая жизнь у мусорщика? – по-своему рассудил Искандер.

– Да распрекрасная! – хмуро признался Никита. – Если честно, работать на Конфедерацию было интересно и спокойно. Хорошая зарплата. Надежные корабли. Разные там нештатные ситуации. Частенько ведь приходилось разгребать хлам, оставшийся после Первой Галактической, а это, как ты понимаешь, реальный экстрим. Боевые роботизированные комплексы только выглядят мертвыми, а на самом деле они опасны, даже лишенные энергии, разрушенные. Всегда найдется парочка кибернетических систем, сумевших переждать тысячелетие в «спящем режиме». Но, – он вздохнул, – наша группа всегда высаживалась на борт объектов под хорошим прикрытием, да и сами кое-что умели.

– Ну, теперь понятно твое отношение к «Одиночкам», – усмехнулся Искандер и спросил: – Зачем же подался на вольные хлеба?