Запрещённый приём (ЛП)

Я отошла от решетки, чтобы посмотреть в глаза Эдуарду. Олаф отошел вместе со мной. Ньюман остался стоять рядом с клеткой. Не слишком-то он переживал за свою задницу, особенно учитывая, что он видел, как Бобби слетает с катушек.

— Вы тоже не привыкли видеть оборотней, чья животная форма была бы такого же размера, как обычный зверь в природе? — Поинтересовалась я.

Эдуард с Олафом кивнули.

— Верлеопард, который был моим наставником, имел форму такого же размера, как и моя. — Заметил Бобби.

— Он свой штамм тоже в Африке подхватил? — Уточнила я.

Бобби кивнул.

— Он связался с дядей Рэем, потому что услышал о нападении в новостях. Его история заражения была почти такой же, с той только разницей, что им не удалось убить оборотня, который напал на него и его семью.

— Я все гадаю, такой же это штамм, как привычный нам американский, или нет. — Озвучила свои мысли я.

— Я никогда не охотился в Африке. — Сказал Эдуард.

— Я там работал. — Заметил Олаф. — Но у меня не было никаких дел с местными териантропами.

— У нас дома есть пара слабых ребят, чья форма не сильно отличается по размеру от обычного леопарда, но даже они крупнее зверя Бобби.

— Тогда ты, вероятнее всего, права. Африканский штамм может отличаться от того, который есть здесь, в Америке. — Предположил Олаф.

— Он наверняка отличается и от европейского. — Заметил Эдуард.

— Все мои знакомые териантропы прибыли из Европы, так что — да, соглашусь. — Ответила я.

— Европейских я видал. Они почти такие же, как и американские. — Сказал Эдуард.

Олаф кивнул.

— Какая разница, насколько большим он или кто-то из них становится? — Поинтересовался Дюк.

— Может, и никакой, но, опять же, иногда эзотерическое дерьмо становится в деле решающим, а то и вовсе спасает твою задницу на следующей охоте.

— Что бы здесь ни случилось, Дюк. — Произнес Эдуард с куда более заметным акцентом, чем я слышала от него в последние пару минут. — Потом мы займемся другими делами, другими монстрами. Новая информация вполне может спасти наши шкуры в будущем.

— Сейчас ведутся разработки лекарства от ликантропии. — Заметил Олаф. — Возможно, исследования африканского штамма и его сравнение с остальными будут полезны.

— Это лекарство уже пару десятков лет ищут. — Насмешливо буркнул Дюк.

— Сейчас они ближе к завершению, чем когда-либо. — Возразил Олаф.

— Серьезно? — Удивился Бобби.

Олаф кивнул.

— Откуда ты знаешь? — Спросила я раньше, чем вспомнила, что мы здесь не одни, и мое любопытство может подождать.

— Мне предлагали участвовать в исследованиях.

Мне дико захотелось расспросить его об этом, но я подожду, пока мы не останемся втроем с Эдуардом, потому что эта тема задевала слишком много личных секретов, которые мы не хотели раскрывать перед остальными присутствующими.

— Вы пробовали лекарство? — Спросил Бобби.

— Нет. — Ответил Олаф.

— Почему нет? — Удивился Дюк.

— По моему мнению некоторые побочные эффекты от него хуже, чем само заболевание.

— А что там за побочные эффекты? — Спросил Бобби.

Олаф покачал головой.

— Я подписал бумаги о неразглашении, чтобы принять участие в программе.

Ничего этого я не знала. Мне ужасно хотелось покоситься на Эдуарда, чтобы понять, знал ли он. С ним-то Олаф чаще разговаривал, чем со мной. Спрошу потом.

— Наверняка там какое-то серьезное дерьмо, раз вы предпочитаете оставаться чудовищем. — Заметил Дюк.

Олаф посмотрел на него и сказал:

— Я всегда предпочитаю оставаться чудовищем.

Дюк, кажется, не очень понял, что на это ответить.

— Ну, как хотите.

— Всегда так делаю. — Ответил Олаф.

— Ох уж эти мужчины, которые никогда не были в браке. — Вздохнул Дюк.

— Или в серьезных отношениях. — Добавили Ньюман с Эдуардом. Ньюман улыбнулся Эдуарду, а тот улыбнулся в ответ — автоматически, его глаз эта улыбка не достигла. Если Ньюман и заметил, он не подал вида.

— Я выяснил, что если ты хочешь добиться от женщины большего, тебе нужно искать компромиссы.

— Уже нашли себе кого-то, кто заставил вас пойти на компромисс, а, Джеффрис? — Поинтересовался Дюк.

— Нашел. — Ответил Олаф и посмотрел на меня. С таким же успехом он мог ткнуть в меня пальцем.

Дюк перевел взгляд с Олафа на меня, и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут вмешался Эдуард.

— Здесь есть комната, где мы могли бы в приватной обстановке допросить подозреваемого? Кажется, мы немного отвлеклись. — Заметил он.

Акцент был чуть слабее — более характерный для него самого. Раньше он забывал об акценте только на эмоциях, но в последнее время я гадала, не устал ли Эдуард ото всех этих игр. Одно дело, когда он временами натягивал на себя маску Теда, и совсем другое — заниматься маршальской работой, на которой Тедом надо быть куда чаще, чем Эдуардом. Возможно, он был готов, наконец, стать Эдуардом с жетоном.

— Он из этой клетки выйдет только если судья прикажет Вину сделать свою работу. Ничего безопаснее этой камеры у нас нет. — Отрезал Дюк.

— Тогда нам нужно больше приватности. — Сказал Эдуард, и в его голосе остался лишь легкий намек на акцент.

— Вы не можете вышвырнуть меня из моей собственной тюрьмы. — Возразил Дюк.

— Мы не это имеем в виду. — Подал голос Ньюман.