Запрет на чувства

— Ты хочешь сейчас мне сказать, что Каана не выпустят? Серьезно? — о том, что акции мужа по умолчанию могут перейти мне, если его осудят, знает весь Стамбул. Журналисты постарались эту новость разнести по всему городу, по всем ресурсам. У меня телефон не смолкает ни на минуту, каждое серьезное издание хочет получить эксклюзивное интервью, несерьезные СМИ, промышляющие на слухах и скандалах, преподнесли новость ареста Каана, как мою жажду завладеть богатствами Бергикана.

— Лея, ты сама понимаешь, что сейчас к Бергиканам повышенное внимание, тебя не оставят в покое, будут преследовать, следить за каждым шагом, вырывать из контекста любую твою фразу и придавать ей тот смысл, который им нужен.

— Я тебя спрашиваю по поводу Каана. Мне все равно до этих журналистов.

— Его дело на пересмотре. Нам остается только ждать.

— Я надеюсь, что все это будет не как в Росси годами тянуться.

— Нет, такого не будет. Лея, тебя на днях выпишу, я прошу тебя поехать ко мне, а не в особняк, — в словах брата правда. Я не вернусь под одну крышу с Валиде. Да, внешне держу лицо улыбаюсь брату друзьям, шучу, поддерживаю беседу, но ночью… ночью мои глаза на мокром месте. Я кусаю подушку, глушу рыдания. Мне никак не удается отпустить ситуацию с потерей ребенка, мне нужно об этом с кем-то поговорить и хочу об этом говорить с Кааном. Только вот я не уверена, что смогу выдавить из себя то, что произошло. И не уверена, что ему нужно об этом знать.

— Лея, — Алекс берет меня за руку, поглаживает пальцы, смотрит в глаза. — Я чувствую, что с тобой что-то происходит. Ты часто стала выпадать из реальности, задумчива…

— У меня просто переизбыток событий за последнее время.

— Ты меня перебиваешь, сестра. Я бы тебе поверил, не будь я твоим любимым братом, с которым ты всегда делилась, что на душе. То, что ты смирилась со своими чувствами, меня радует. Я, конечно, не испытываю восторга от Каана, он слишком…восточный, не нашего менталитета человек, но если с ним ты будешь счастлива, я буду спокоен.

— Я не знаю, Алекс… Ты верно подметил, он слишком восточный, современный турок, при этом все равно на генном уровне у него проскальзывают замашки диктатора. Я не знаю, нужна ли ему буду после всего произошедшего, ведь, как ты уже догадался, не по большой любви мы поженились.

— В тот вечер, когда меня выпустили из тюрьмы, — Алекс опускает глаза, я хмурюсь. — Каан сказал, что женится на тебе в любом случае, так как ты ему нравишься. Он это так равнодушно произнес, что я не поверил в искренность его слов о чувствах. Позже, наблюдая за вами, видя, как он к тебе относится, понял, что он говорил правду. Он действительно испытывает к тебе как минимум симпатию…

— Но не любовь, Алекс. Наши чувства никогда не совпадут. Мне проще запретить себе мечтать о нем, мечтать о взаимности, чем позволить пустым надеждам собой завладеть. Каан не будет меня любить, а без любви я не вижу смысла сохранять этот брак.

— И что ты решила?

— Я дождусь его освобождения, вернусь в Россию.

— Лея…

— Нет, не надо меня переубеждать, так будет лучше для всех. Мне не нужны эти интриги, эти козни и тайны. Я хочу спокойную семью, хочу детей, — на слове «детей» у меня ломается голос, Алекс прищуривается. Поспешно смаргиваю влагу с глаз, вымученно ему улыбаюсь. — Все же я типичный русский человек, мусульманин не в моем вкусе.

Брат качает головой, обнимает меня, прижав к груди. Я смотрю на стену, чувствую, как слезы все же текут по щекам. Я справлюсь, я смогу перебороть себя в своих чувствах, смогу вытравить из себя любовь, которая изначально обречена. Улететь в Россию, возможно, кто-то расценит, как побег, для меня — чем дальше от Каана, тем лучше.

* * *

Нервно хожу взад-вперед, поглядываю на часы. Сегодня Каана выпускают из тюрьмы. Алекс три часа назад сообщил по телефону мне эту новость. Суд рассмотрел представленное доказательство. Серхата пока не обвинили, но запретили покидать город. Суд будет теперь более тщательнее рассматривать предъявленные обвинения и доказательство. Адвокат Каана сообщил, что это дело затянется не на одну неделю. Суд возможно будет длиться месяц — год, но это не важно, главное Каан на свобде.

Я ему не звонила, он мне тоже. Я не знаю, приедет ли он ко мне, но я его жду. Жду каждую минуту, смотрю на часы, проверяю через каждые пять минут телефон, вдруг пропустила его звонок, сообщение.

Слышу, как открывается входная дверь, бегу из своей комнаты, из спальни Алекса выглядывает Жаннет. Брат заходит с пакетами, улыбается, но я все еще смотрю ему за спину с надеждой увидеть еще одного человека. Увы, никого нет. Механически тяну губы в улыбке, но не бегу обниматься, заглядывать в покупки, разворачиваюсь в сторону своей спальни. Слезы не позволяют мне увидеть переглядывание парочки, да мне и не нужно.

Не пришел. Не планировал. Не хотел.

Хватаю телефон, дрожащей рукой снимаю блокировку. Пусто. Он даже не захотел мне позвонить, прислать словечко. Он даже не спросил, где я, как я. Утыкаюсь в подушку, стараюсь уговорить себя не реагировать так остро, но не получается.