Запрет на капитана (СИ)

— Не перебивай, — бросила недовольно. — Важно, что ты меня опозорил, — проговорила с обидой. — Я смогла бы понять это, будь мне семнадцать или даже двадцать. Но мне двадцать четыре, пап! У тебя в моём возрасте уже была практически четырёхлетняя я. А я всего лишь пошла на свидание!

— Не важно куда. Важно с кем, — снял запонки, которые я дарила ему пару лет назад, закатал рукава рубашки, сел в кресло.

Последовала его примеру. Села в кресло напротив.

— У тебя с ним проблемы? Были или есть? — спросила пожав плечами.

— Будут, — ответил недовольно.

— Только если ты собираешься кого-то убить, — фыркнула, сложив на груди руки.

— Не говори глупости, — строго отрезал папа.

— Это шутка была, вообще-то, — пробурчала.

— Его старший брать следователь. Несколько лет назад вёл моё дело.

— Твоё дело? — переспросила вдохнув.

Какое ещё дело?

— Ерунда, — отмахнулся, — это была нелепая попытка малых и незначительных конкурентов. Но Аверины менты до мозга костей, дело закрыто, их интерес нет.

— Ну и что? Ты же не виновен был, ведь так? — спросила сглотнув. — Что там было?

— Мошенничество, — отмахнулся. — Успокойся, — хмыкнул. — Я был не виновен.

— Ладно, — кивнула. — Если так, тогда не вижу повода для запрета с твоей стороны.

— Саша, — выдохнул папа, откидываясь на спинку стула. — Ты прекрасно знаешь в какое время я начинал. Сегодня я бизнесмен, но когда-то это звалось совсем иначе. И методы были другие, — хмыкнул. — Для них я преступник. А ты дочь преступника. Засадить меня для их семьи будет жирной галочкой.

— Его отец и дедушка тоже в органах, — проговорила тихо.

— Да, — тихо отозвался папа. — Ирония судьбы, — хмыкнул.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурила брови.

— Его отец, — поморщился, — его ты не помнишь. Тебе было всего четыре. Он тогда только вступил в новую должность, в новом отделе. Он вёл мамино дело, — повёл головой, отводя на секунду взгляд. — Не хотел его закрывать. Слишком много капал.

Папа замолчал, не отводя от меня взгляда. Я смотрела прямо ему в глаза.

Я знаю, что моя мама умерла в аварии. Практически сразу. Она не страдала. Травм было не много, просто так...случилось. Меня в машине не было, а папа был за рулём. Он не виноват. А вот врезавшийся на скорости в пассажирскую дверь водитель виноват. У папы пара незначительных переломов. А у виновника ДТП всё не так уж и печально. Ещё я знаю, что его не посадили. Он ехал на красный, превысив скоростное ограничение. Его бы посадили, если бы нашли.

— И что нашёл? — спросила тихо.

Конечно, у меня были догадки на этот счёт. Иногда я думала об этом. Ну не мог вот так он пропасть!

— Ничего. Дело закрыли. Возбудили новое, о пропаже, но спустя некоторое время так же закрыли.

— Я понимаю, пап, — прикусила губу, опуская взгляд. — Я не хочу знать и понимать, но понимаю.

— Авария была не случайна — это всё что тебе нужно знать.

— Иногда мне хочется, чтобы этого всего не было, — призналась еле слышно.

Чтобы мы были обычной семьёй. И мама была жива. Будь папа обычным, тогда может быть, она была бы жива. И нам было бы проще. Не было бы учёбы за границей. Я жила бы с родителями во время обучения в школе. И плевать на салоны и деньги в целом. Этого я никогда ему не скажу. Не хочу, чтобы он винил себя ещё больше. Я знаю, он сам думает об этом каждый день. И винит себя в её смерти.

— Прости.

— Я тебя люблю, — проговорила с совсем не радостной усмешкой.

Папа усмехнулся.

— Останусь сегодня здесь, лень ехать домой, — пожала плечами, поднимаясь с места.

— Мы не договорили, — в его тоне слышалась строгость.

— Договорили, — ответила, прикусив щёку изнутри.

— Александра. Нет, — сказал твёрдо, говоря взглядом гораздо больше, чем словом.

— Я тебя люблю, пап, — повторила, сжимая пальцы в кулаки. — И всегда делала то, что ты говоришь, ну почти... — осеклась под его взглядом.

Опустим побеги из собственной квартиры и недавний залёт в отдел полиции.

— Если с Егором ничего не получится, то только потому что...не получится. Не сойдёмся характерами, он мне разонравится или ещё что-то в этом роде.

— Нет — означает нет, — твёрдо, я бы даже сказала грубо.

— И что дальше? — изогнула в вопросе бровь. — Запрёшь меня дома, ограничишь мои контакты или лишишь салонов и квартиры выдворив за дверь?

Я ходила по лезвию. Тонкому и острому. Кажется, я даже чувствовала, как оно рвёт мою кожу. И, наверное, дело даже не в Егоре и не в том, что он мне понравился. Дело в запрете.

— Я хочу тебя оградить, — выдохнул папа. — Вполне вероятно, что он просто хочет подобраться ближе ко мне и моим делам. Мент — это не профессия, это жизнь, склад ума. В его семье уж точно.

— Этого ты не знаешь наверняка! — фыркнула.

— Ты тоже! — впервые за долгое время, поднял голос папа, воскликнув мне в ответ.

— Вот и узнаем, — ответила с натянутой улыбкой и поспешила к лестнице, которая приведёт меня в мою комнату.