Запрет на капитана (СИ)

— Разве это кошмарить? — хмыкнул папа, привычно целуя меня в щёку.

Аня выглядела растерянной, пусть на её лице и была вежливая улыбка.

— И всё-таки? — вернулся к разговору папа.

Аня вдохнула, то так ничего и не сказала.

— Папа, — проговорила с нажимом.

— Поработай над этим, — хмыкнул, глядя на Аню.

Та кивнула.

— Пап, это Анна. А это мой папа, Марк Анатольевич, — представила их друг другу.

Оба сдержанно кивнули. Аня, не отрывая взгляда от собственных носков туфель, а папа от Ани. — Кгх, — привлекла к себе внимание отца. — Ты что-то хотел?

— Что ты делала в отделе? — переключился папа, убирая руки в карманы брюк.

Перевела взгляд на Аню, та отошла как можно дальше, поправляя букеты цветов и аксессуары.

— Смышлёная девочка, — хмыкнул папа, проследив за моим взглядом.

— Ей тридцать два, какая она девочка? — шикнула.

— Отдел, — напомнил мне.

— Просто...Аверин сказал, что нужно подписать бумагу и я подумала, что ничего такого...

— Два дня назад, когда ты сбегала из дома ты тоже думала.

— Я не сбегала, а вышла погулять.

— Погуляла? — добавил басистых ноток в голос.

— У тебя какие-то проблемы?

Папа изогнул бровь в вопросе.

— Всегда, когда что-то намечается, ты...печёшься обо мне больше обычного, — пожала плечами.

— Ты моя дочь, я всегда о тебе забочусь, — интонацией выделил “забочусь”.

— Ты ведь понимаешь о чём я, — коснулась его предплечья.

Папа отвёл взгляд на пару секунд, после снова перевёл его на меня.

— Проблем нет. Но их пытаются устроить. Будь умничкой, ладно? — спросил, заправляя за ухо выпавшую прядь волос, привычным и тёплым жестом.

— А ты...хорошо Аверина знаешь? Он нормальный? — спросила не своим голосом.

Марк Анатольевич взметнул вверх брови, заставляя меня отвести от смущения взгляд.

— Он мент, Саша. Они все не нормальные. Но хотя бы не продажный, покачал головой.

— Вы с ним...ты с ним...бадался? — спросила поморщившись, не зная, как ещё поставить вопрос.

Да, в общем-то не для кого не секрет что такие люди как папа, на дух не переносят полицейских. Особенно не продажных. Продажных тоже не любит. Продались ему, продадутся и другим. Папа начинал в девяностых и всё что я знаю, я знаю из фильмов, книг и истории. И если честно — слава Богу! Я слишком идеализирую своего отца. Слишком. И если я узнаю что-то очень плохое...я этого не вынесу!

Я знаю, что он жёсткий человек. Знаю, что он пытается уберечь меня от своего мира. Но также я знаю, что он не лжец. Как-то я спросила у него, занимался ли он продажей оружия. Он честно ответил — да. Тогда я зашла дальше и коснулась темы наркотиков. Было страшно и очень страшно. Я поверила ему, потому что мне не понравилась правда. Он был замешан в продаже и работал с людьми, которые этим занимались. Сказал, что это было лишь тем, что помогло ему зацепиться в нужном месте, с нужными людьми. Я не перестала его любить после этого, возможно, потому что не знаю, что именно он делал и потерял ли по его вине кто-то жизнь. Потом я перешла к главному, к тому, что меня волновало больше всего. Обижал ли он когда-либо детей и женщин. Под “обижал” я имела в виду совсем не что-то по типу пихнуть беременную на кассе или забрать шоколадку у ребёнка. В ответ папа сделался вмиг серьёзным. Он не пытался меня заверить и убедить в чём-то, он только сказал, что ему ничего не стоило свернуть шею перешедшему его дорогу мужчине, однако он никогда не трогал и не тронет детей и женщин.

Эти слова врезались в мою память. В ту секунду он не был похож на моего папу, который оберегал меня ото всех кошмаров своего прошлого и настоящего. Именно поэтому я поверила ему.

— К чему эти вопросы? — спросил, нахмурив брови.

— Просто вы оказались знакомы, вот я и подумала, — пожала плечами.

— Забудь о нём, — он чуть склонился, коснулся губами лба и развернулся к выходу.

Зачем приходил?

Вот так оставить это я не могла. Ни свой вопрос без ответа, ни то, что он ведь узнает с кем и где я была этим вечером.

— Подожди, — догнала его уже на улице, у парковки. — Я в общем...А ты зачем вообще заходил?

— Дочь увидеть, — ответил просто.

— Ладно, — ответила со вздохом. Не скажет ведь теперь!

— Меня на свидание пригласили, — проговорила сквозь зубы, с натянутой улыбкой.

Неловко. Очень неловко. Если мы когда-то и говорили о чём-то подобном с папой, так это только об его отношениях с мамой. Ну и ещё в пятнадцать он прочитал мне мораль о то, что все мужики козлы и им от меня нужен только секс.

— Кто? — спросил с едва заметным интересом на лице.

Ну в конце концов мне ведь двадцать четыре! Неужели его устраивает что его дочь ни с кем ни разу не встречалась? Интересно, он вообще размышлял об этом? Мне ведь даже не двадцать. В моём возрасте девушки уже имеют семьи...

— Мужчина, — ответила сглотнув.

Папа нахмурился, вглядываясь в мои глаза. Он смотрел требовательно и словно читал меня. Смотрел долго, делая свои выводы.