Запрет на любовь

— Ларочка, милая моя, учебный год только начался. И я не смогу так быстро найти историка в Мрачном. Я понимаю твоё желание уехать и не хочу препятствовать ему. Всё-таки я человек и женщина. И прекрасно тебя понимаю, — женщина тяжело вздохнула.

— И как быть? — разочаровано спросила я.

— Как быть? Как быть… даже не знаю. Может, хотя бы дистанционно детишек дотянешь до конца учебного года. Зарплата будет та же. Попробуешь пожить в другом месте, а если там что-то не заладится, вернёшься назад на все готовое, — виляя от ответа, проговорила Ирина Степановна.

— То есть вы увольнять меня не намерены?

— Нет. — твёрдо ответила она. — Не найти мне учителя истории. Не найти. — тяжело вздохнула и продолжила, — да и все равно вернёшься назад. А так ученики хоть не брошены будут на произвол.

— Почему вы так уверены, что я вернусь назад? — напряглась всем телом.

— Потому что из Мрачного мало кто может уехать. Рано или поздно этот город засасывает обратно своих жителей. Уж мне-то точно можешь верить! — повысив голос, объявила Ирина Степановна. А затем, прочистив горло, проговорила, — Я даю тебе шанс попытать удачу на чужбине, но с поддержкой из родного гнезда.

— Хорошо, — сдалась я. — Давайте сделаем, по-вашему.

— Вот и договорились, — радостно сделала заключение директриса. — У тебя сегодня уроков нет?

— Нет, но мне нужно кое-какие книги забрать из класса, — ответила девушка и встала со стула. — До свидания, Ирина Степановна.

— До свидания, — кивнула директриса и взглядом проводила меня до двери. И напоследок высказалась. — Никак не можешь ещё понять, что все дороги отсюда ведут обратно. В Мрачном люди пропадают, но надолго не уезжают! — Ирина Степановна вздохнула и принялась разглядывать документы, которые пришли из министерства образования.

Медленно шагала по школьным коридорам. Торопиться некуда. Только сейчас заметила, что в школе всё тот же ремонт, что и был, когда мы впервые пришли сюда за знаниями. Легкое чувство ностальгии овладело мной. В школьные годы я популярной никогда не была, а иногда этого очень хотелось. Но всё же было много чего хорошего, что можно вспомнить.

Спасение классом котенка, к примеру. А ведь я тогда подняла панику, и весь класс кинулся во двор, и мы сообща еле-еле достали бедолагу с ветки старого дуба. Котёнка забрала в итоге к себе домой. К сожалению, кот долго не прожил. Сбежал из квартиры, и его задавила машина. Несчастный случай. Ой, как ревела по нему, наверное, почти так же, как и по Алексею. Довольно ухмыльнулась сама себе и вошла в класс.

Подошла к своему столу и выглянула в окно. Снег укрывал тонким слоем землю. Начало декабря казалось всегда таинственным временем. Боль засыпала. И на белом полотне природы намечался чистый лист в жизни каждого человека на этой земле.

— Может и правда зря собралась сейчас уезжать. Вот куда я под новый год, — буркнула себе под нос и грустно улыбнулась. — Интересно, а он вспоминает сейчас меня.

Перед глазами тут же возник образ Алексея. Сильного и в тот же момент мягкого мужчины. Близость с ним и то, как он вел по отношению ко мне… от всего этого сердце разрывалось на части. Лучше бы пришел и нахамил, чем такая нежность. Его чувственный взгляд бледно-голубых глаз нёс в себе столько любви, словно во мне заключалась для него целая вселенная. На минуту задумалась, вспоминая хоть кого-то, кто так же мог смотреть на меня. Но таких не было. Злая шутка судьбы.

Я села за стол и тут же принялась изучать всё то, что на нём валялось небрежной кучей. Книги, ручки, какие-то записки. Взяла одну записку и прочитала: «Надя, я помогу решить контрольную работу по математике. Но тогда ты должна пойти со мной в кино».

— Ах, точно. Я же отобрала ей на уроке седьмого класса. Шустрые ребята. Любовь у них у всех, — игриво хохотнула я и выкинула записки в мусорное ведро. — Что ж, на столе прибралась, пора бы и честь знать. Домой пора.

Собрав в сумочку со стола мобильный телефон, очки и ручку, я поднялась из-за стола и столкнулась с Инной. Девочка вела себя очень странно и стояла вплотную ко мне. Её глаза хищно блестели и выглядели угрожающе на милом детском лице.

— Уф, — выдохнула я, унимая сердцебиение от испуга. — Я не заметила, как ты вошла в класс. Что-то случилось? — по-доброму улыбнулась девочке. Но внутри всё сжалось от страха. Уж слишком недружелюбный вид у неё был.

— Ты стала вкусной, — сипло проговорила она.

— Что прости? Я тебя не поняла, — растерянно посмотрела в её серые глаза.

— Печаль отравляла душу, разрушая на куски, словно нарезала для приготовления. Радость — процесс превращения в прекрасное блюдо и грусть, дожидающаяся, когда же отведает его хозяин, — сказала девочка, сглатывая слюну.

— Так! — угрожающе начала я, перебарывая страх, — прекрати такое говорить! И шуруй на уроки!

— Ты не поняла, — развязно отреагировала девочка. — Ты прошла все этапы подготовки к моей трапезе. Остался лишь последний штрих.