Запрет на любовь

Игорь Викторович привел меня в приличный вполне кабинет. В центре стол главного, а от него приставлен еще один стол, за который присаживаются посетители. По бокам старые советские шкафы, а внутри такие же старые белые папки-скоросшиватели на веревочках. И на каждом скоросшивателе, красовалось большим шрифтом надпись «Дело №».

— Присаживайся, — Игорь Викторович указал на место за столом для посетителей. — Виктория сейчас подойдёт. Я схожу за ней. Позову, — и мужчина нервно выскользнул за дверь.

Я села поближе к главному столу у стены и поставила пакет с продуктами на соседний стул вместе с сумочкой. Расстегнула куртку и расслабилась за столом. Ноги гудели от долгой ходьбы по сугробам. Да и промерзла. Февральский снег был ни чуточку, ни теплее декабрьского или январского. Желудок недовольно заурчал. «Все-таки картошечка с селедочкой сейчас была б не лишней… эх, надо было две булки покупать, а лучше три», — жалобно отметила в голове.

Дверь открылась и вошла внутрь Виктория. В топе с откровенным вырезом, джинсах, но в пиджаке. Рыжие волосы забраны в высокий хвост. Легкий макияж сделал её немного нежнее, чем она казалась без него.

— Привет, — радушно улыбнулась женщина, прошла за стол и села во главе. — Как у тебя дела?

— Да, вроде, всё хорошо, — пробормотала в ответ и напряженно выпрямилась на стуле.

— Да, расслабься ты! Не укушу, — махнула Вика и громко крикнула. — Ну, что беглец!? Ты собираешься заползать в кабинет или от стыда приклеился к стене?! Иди сюда! Кому говорят!

Тяжело, прыгая на одной ноге на костылях, в кабинет ввалился Алексей. В серой футболке и черных джинсах. Он зачаровано смотрел на меня и улыбался. Я соскочила с места:

— Что случилось?! Это ещё с того случая?! — перевела паникующий взгляд с мужчины на Викторию, которая расползлась в широкой улыбке.

— Если бы! Сядь! Не надо ему помогать! Сам виноват! С того случая, дорогая моя, у него лишь перевязка на груди, потому что повредил рёбра. А нога, это уже вчера учудил. Сбежать решил и сам же с размаху в канаву и свалился! Я даже среагировать не успела. Перелом. Ну ничего попрыгает немного и успокоится.

Я плюхнулась на стул и смотрела то на Лёшу, то на Вику.

— Ты как-то побледнела?! Все в порядке?! — спросила Виктория меня.

— Всё нормально, — сгладываю резко подкативший тошноты ком, шумно вдыхая носом воздух.

— Устала пока к нам добиралась? — расспрашивала с улыбкой женщина. Я молча кивнула. — Ещё и голодная? — я снова кивнула. — Селёдка с картошкой, — засмеялась она.

— Да, — неловко улыбнулась ей. — От тебя ничего не скрыть.

— Картошка сварилась, не переживай. Сейчас принесут в комнату этого идиота. Так, я позвала тебя с целью выбрать наказание Маркову.

— Какое такое наказание?! И почему его должна выбирать Лара? — вклинился в разговор Алексей.

— А ты помолчи! Умнее будешь! — шикнула на него Виктория и посмотрела на меня. — Видишь ли, запрет на любовь он нарушил уже давно. Я долгое время закрывала на это глаза. Ну и признаюсь, здесь всё-таки и мой холодный расчет в действиях был. Но, всё же… запрет есть, и он нарушен. Что бы ты предложила на моём месте в качестве наказания?

— Не знаю, — пожала плечами я и грустно посмотрела ей в глаза. — Я никогда не была и не буду на твоём месте. И посоветовать ничего не могу. Тем более, запрет этот очень глупый. Невозможно никому запретить любить. А кто и смог это сделать. Как это сделал Игорь Викторович, который так любезно привёл меня сюда, то там любви и не было. Если любят, то не предают и не бросают. Тем более если это чувство взаимное, — бормотала еле слышно я. — Человек не виноват, что влюбился и не может преодолеть свои чувства.

— Хм, доля правды в твоих словах есть. Но уж очень наивная же ты, учительница истории простой средней школы. Ответ достойный, — улыбнулась ещё шире Вика, обнажая зубы. — А ты-то его любишь?

Густо покраснев от смущения, потупила взгляд в стол:

— Ты же и сама знаешь ответ на этот вопрос. Люблю.

— Эх, и что же мне с вами делать?! — театрально вздохнула Виктория и посмотрела в потолок. — Ладно, сделаем так. Будете жить вместе.

— Вот так просто?! — вырвалось у Алексея, и он ошарашенно уставился на начальницу. Я тоже смотрела на него удивленно, будто не верила в услышанное.

— И вовсе не просто! — посмотрела на него с вызовом она. — Если знать, какие у вас сорванцы будут, то моё наказание будет выглядеть сурово. Тем более, работу ты будешь выполнять, как и раньше. Ходить и в ночные смены, и в дневные, и в суточные. Вообще хочу тебе одно сказать. Легко тебе жить не позволю. Семью же тебе как-то обеспечивать нужно.

— А где мы жить-то будем?! В моей каморке что ли? — буркнул Лёша, сжав губы от недовольства в одну линию.

— Я не поняла, тебе что-то не нравится?! — повысив голос начала Виктория. — Ты же бежал, чтобы быть рядом с ней, — она указала на меня рукой, — и я разрешаю. А теперь ты не доволен чем-то?!

— Я не могу Лару поселить в своей комнатушке, — начал Лёша.

— А кто сказал, что в твоей комнатушке?! Сегодня здесь переночуете, а завтра в соседний лесок, — кивнула Виктория.

— Какой соседний лесок? — вмешалась я.