Запрет на любовь

Мы все разбрелись по комнатам. Тим с Гузликом к нему. Я к себе. А Андрей разместился в гостиной. Я только хотела сказать, что бы он лёг отдельно; как парень без слов меня понял и постелил себе на диване. Мы бы были идеальными супругами — подумалось мне. Но жизнь была бы пресной. Ведь её не построить на одном взаимопонимание. Нужна горсточка страсти, побольше любви, щепотка ревности. Интересненький рецепт вырисовывается.

Получаю сообщение от Михаила с пожеланием сладких снов и поцелуйчиков. И так стало тоскливо и холодно одной в постели. Как бы хотелось ощутить уверенные руки Миши.

С утра пришла домоправительница. Долго возмущалась, что договор был на одну девушку, а сейчас нас четверо. Длилось все до тех пор, пока не проснулся и не выполз из своей комнаты Тимур, одетый лишь в одни спортивные штаны.

— Уважаемая. — Спокойно обратился Тим.

— Инесса Павловна, — Вставила женщина.

— Да, Инесса Павловна. — Продолжил брат. — Этот вопрос легко решается. Давайте мы вас премируем.

Тимур протягивает ей тысячные купюры. Не знаю сколько там сложено было, но это кардинально меняет настроение домработницы. Она тут же взяла нас в оборот, быстро приготовив на завтрак геркулес, усадила за стол. Сама же как электровеник принялась убираться в комнатах.

Я лениво ковыряю ложкой вязкую субстанцию. Несколько раз же повторила, что не завтракаю. Но кто ж меня слушает.

Андрей ставит передо мной чашку со свежесваренным кофе и придвигает пироженки.

— Не те, что ты любишь. Но вполне вкусные. — Подмигивает мне телохранитель и забирает мою тарелку с размазанной кашей, которую выгружает к себе. В ответ я улыбаюсь.

— Что будем делать сегодня? — Уточняет у нас Тимур.

У меня пиликает телефон. Сообщение от Миши, с просьбой выйти.

— Я впервые в Москве, сходила бы на Красную площадь. — Включилась в обсуждение Гузелия. — Хотелось бы посмотреть на Ленина, мумифицированного.

— Ты его только не сожги. Это наследие. — Ржёт Андрей.

— А мне документы подать нужно в МГИМО. — Смски друг за другом сыпались мне на телефон. По переменно со звонками. Я игнорю Михаила, едва сдерживаясь. За целую ночь столько дум передумала, что пережила все стадии отрицания. После чего разумом соглашаюсь с парнями: нам с Михаилом не по пути.

— На твоём месте, не торопился бы. — Советует Андрей. — Чувствую, что не дадут тебе поступить.

Ещё одно дзынь с сотового, окончательно выводят Андрея.

— Кто пишет? — Смерив меня взглядом, он подходит к окну, пальцем чуть отодвигает тюль.

— Ответь уже ему. А то столько курить вредно для здоровья.

Андрей уходит к себе. Тимур же с Гузликом замерли, наблюдая за нашими молчаливыми разборками.

Это для окружающих кажется, что тихо все у нас. Но я чувствую как бушует буря внутри Андрея. Он не будет никому бить морду, разбивать кулаки свои в кровь. Нет, это не про него. Он умеет сдерживать себя. Внутри меня так же вихрь эмоций. В глубине я реву навзрыд, душа разрывается на мелкие кусочки. Потому что не готова кого-то выбирать, и обижать никого я не хочу. Неужели я не могу быть просто счастливой? Никому не причиняя боли?

— Что это было? — Тихонечко спрашивает Гузелия, со всей тактичностью, которую я у неё никогда не замечала. — У вас все в порядке?

Подхожу к окну, всматриваюсь. Миша нервно курит и метаеться от подъезда к машине, от лавочки к клумбе. Периодически поднимает глаза, понять не может, дома мы или нет. Берет телефон. Мне приходит ещё сообщение.

"ЕСЛИ ТЫ ДОМА — ВЫЙДИ. ЕСЛИ НЕТ, ТО ХОТЬ ОТВЕТЬ!!!! " Звонок, а за ним следующее: "Я только поговорить. Только объясни, что, на хуй происходит? "

Неужели его отец не просветил насчёт того, кто я? Не верится, что ему вчера пальцем не пригрозили со словами: "ни-ни!".

Ок, поиграем с вашими правилами. Набираю ответ: "Я пока не дома. Занята. Ближе к вечеру освобожусь. Увидимся."

Наблюдаю, как брюнет читает смс-ку, расслабляется и на радостях, широко расставив ноги и раскинув руки весело кричит в небо: " У-хух! Заебись". Улыбаюсь. Вот ведь ребёнок.

Ему с окон недовольно начинают ворчать и делать замечания. Он культурно извиняется и откланивается.

Когда Михаил уехал на своей очередной дорогой иномарке, я ухожу к себе. Попутно замечаю, как непонимающе переглядываются наши голубки.

Не успеваю закрыть за собой дверь, как за мной увязалась Гузель.

— Алиночка, — Начинает она мягко, что само по себе настораживает. — Тебе Миша нравится. Да? — Она прикрывает за собой. — Поэтому Андрейка такой нервный? — Полушёпотом спрашивает девушка.

— Андрейка. — С усмешкой повторяю. — Я его так никогда не называла.

— Можно ещё Андрюшенька-душенька, Андриано-челентано. — На полном серьезе говорит Гузлик. А я разрываюсь истерическим хохотом переходящий в неудержимое рыдание.

Гузелия притягивает к себе, обнимает, гладит по спине.

— Ну, всё, всё. Успокойся. Тебя отец парня хоть убить не думает. Как у меня. Если бы не Андрюша, то пришлось бы спалить весь ваш дом.

Я мгновенно перестала плакать. Гузель тянет к кровати, где мы удобно усаживаемся.

— Зачем дом? — Икнула.