Запрет на любовь. Книга 2. Второе дыхание

Алисса никак не отреагировала на провокацию, вместо этого заговорив на излюбленную тему:

– Ты еще не надумал сдаться?

– Пожалуйста, не отключайся.

– Вероятно, это означает «нет»?

– Давай не будем играть в эту игру, – попросил Сэм, чувствуя, что груз усталости становится невыносимым. – Пожалуйста. Я просто хочу поговорить с тобой.

– Ладно, – согласилась Алисса. Связь была такой чистой, что ей казалось, будто Сэм сидит рядом. – Расскажи мне о Ринго.

Это его удивило.

– Так ты все уже знаешь. Это прозвище.

– А я хочу узнать о Ринго-человеке. Твоя сестра сказала, что в восьмом классе ты перестал отзываться на имя «Роджер», потому что стал «Ринго».

– Так ты ей все-таки позвонила?

– Да, – призналась Алисса, но не стала вдаваться в подробности, хотя Сэм и понимал, что Элейн наверняка посвятила ее во все свои любимые теории на предмет искалеченного детства. – Она просила передать, чтобы ты поскорее сдался. Она за тебя беспокоится.

– Напрасно.

– Тем не менее. Она все еще называет тебя Ринго.

Опять она об этом. Сэм вздохнул:

– Да, Ной с Клэр тоже.

– Ты увлекался музыкой?

– Нет. Просто дядя Уолт так меня прозвал и никогда не называл иначе. Я даже считал, что он не помнит моего настоящего имени.

– Ну, это вряд ли, раз ты столько времени проводил в его доме и дружил с его внуком. Наверное, у него была даже копия твоего личного дела со списком всех приводов в полицию.

– Я же тогда был просто глупым ребенком, – засмеялся Сэм. – И знаешь, иногда я вел себя как конченый дебил. Да и сейчас иногда еще веду. Но приводов у меня не было, – добавил он.

– Я шучу, Старретт. Так почему ты не хотел, чтобы тебя звали Роджером? И почему потом перестал быть Ринго и сделался Сэмом?

– Я не перестал быть Ринго. Я просто… редко общаюсь с людьми, которые меня так называют. Когда Уолт умер, я… – После женитьбы Ноя Сэм обнаружил, что им стало труднее дружить. Их пути вдруг совершенно разошлись. Сэм служил на флоте и из кожи вон лез, стремясь осуществить детскую мечту Ноя и поступить в отряд «морских котиков». А потом, когда он этого добился, встречаться с Ноем стало еще тяжелее, потому что Сэму казалось, будто он постоянно тычет друга носом в то, что тому так и не удалось.

Хотя в те редкие дни, когда Сэм навещал их с Клэр, Ной выглядел совершенно счастливым и довольным своей семьей, жизнью и работой в компании Уолта.

– Я все тот же Ринго, – упрямо сказал Сэм, хотя и сам не узнавал себя в чисто выбритом незнакомце с короткой стрижкой, отражающемся в зеркале заднего вида. И дело было не только в новой прическе и одежде, купленной сегодня на распродаже в универмаге. Просто он изменил себя и стал другим человеком.

– А я так не думаю, – возразила Алисса. – Я думаю, ты упаковал Ринго в какую-нибудь старую коробку и спрятал в чулане среди ненужных вещей. Как в восьмом классе спрятал Роджера.

– Может, и так, – согласился Сэм, стараясь скрыть впечатление, произведенное ее словами. Неужели Алисса права? Неужели он действительно так поступил? – По-моему, ты чересчур много обо мне знаешь, – с напускной веселостью подметил он.

– А у тебя есть какие-нибудь фотографии, где ты маленький?

Сэм с удовольствием согласился сменить тему:

– У Элейн, наверное, есть. И у Ноя. Уолт любил фотографировать. У них в шкафу два ящика были доверху набиты старыми письмами и фотографиями. У них с Дот когда-то была собака – наверное, году в шестьдесят втором, – и они хранили все рецепты, выписанные ветеринаром, который лечил ее от глистов. Собака уже давно умерла, а рецепты так и лежали в ящике. Я любил в нем рыться. Всегда находил что-то новое. А однажды я нашел…

Он замолчал. Стоит ли рассказывать Алиссе ту историю?

Да.

Если он расскажет, она, наверное, поймет, почему он упаковал Роджера в коробку и запихнул подальше. И еще, возможно, поймет, почему он так и остался Ринго и всегда им будет.

Во всяком случае, Сэм надеялся, что это так.

– Однажды нашел что?

Тогда надо начинать с самого начала.

– Дядя Уолт сильно хромал, потому что брату Дот когда-то не понравилось, что она выходит замуж за черного, и этот урод чуть не отрубил Уолту ногу заточенной лопатой. Уолт только вернулся с войны, где летал черт знает сколько и ни разу даже не был ранен, и тут является этот расистский ублюдок и делает его инвалидом. Мы с Ноем ненавидели всех братьев Дот, а особенно этого младшего, который покалечил Уолта. Мы часто раздумывали, что бы сделали, если бы были рядом в тот момент. Мы жаждали мести, а Уолт только смеялся и говорил, что он отомстил им всем тем, что прожил долгую и счастливую жизнь. Что у него есть жена, которую он обожает, и два мальчика, которые станут заботиться о нем в старости. – Как будто это не сам Уолт заботился обо всех них до самого своего последнего дня! – Он нас с Ноем так и называл: «два моих мальчика».

Сэм помолчал, а потом, откашлявшись, продолжил: