Запрет на тебя

Сексуальность – его основная черта. Дьявольская суперсила. Это невозможно игнорировать даже столь неискушенному человеку, как я. Неудержимая мужская энергетика и особый порочный магнетизм Даниила Шатохина сокрушают, вызывая целую бурю неизведанных никогда прежде чувств.

Я пугаюсь. И жажду повторения.

– Знаешь, что говорят о таких бровях? – продолжаю свою мысль, игнорируя его вопрос, как нечто непонятое. – Что их обладатель крайне ревнив.

Даня щурится. Припекая меня взглядом, жестко тянет носом воздух.

– Хуйня, – реагирует грубо, но ровно. – Кого мне ревновать? А? Мне на всех поебать.

– Какой же ты все-таки отвратительный!

– Обычный.

– Да нет, Данечка, совсем ты не обычный … – роняю это, и замираем.

Не разрывая зрительного контакта, продолжаем двигаться под музыку. Но даже с моими танцевальными способностями, умудряемся то и дело сбиваться с ритма. Честно говоря, мы его вообще не держим.

– Чаруша, – тянет Шатохин тем самым остро-волнующим меня тоном, заливая при этом еще и зверски жарким взглядом. – Итак, твое сообщение…

Так только он умеет. Только он.

Молнии шпарят мое тело насквозь. Простреливают даже кончики пальцев на ступнях. Хорошо, что Шатохин держит. Иначе я бы свалилась со своих десятисантиметровых шпилек.

«Боже… Боже, он сказал «сообщение»!», – догоняю с опозданием.

– Не собираюсь это с тобой обсуждать! – выпаливаю задушенно. – Сказала же, ошиблась абонентом! Отвали!

Даня прищуривается и склоняется ближе. А у меня ведь без того легкие одним его запахом забиты. Огнем горит грудь, дожить бы до полуночи.

– Нет, так не пойдет, – заявляет абсолютно уверенно. – Либо ты вываливаешь все, либо я показываю твое сообщение Чаре.

– И что, интересно, мне сделает брат? Ты забыл, что мне восемнадцать?!

Шатохин выгибает бровь и корчит свою порочную физиономию, как самый настоящий паскудник, коим, несомненно, является.

– Ну, как минимум, ему будет интересно. Может, вопросы тебе какие-то позадает. Не все же мне бдеть.

– Ты скотина! Всегда знала! – выхожу из себя.

Но очередные приливы жара явно не от злости меня топят.

– Угу, – соглашается Даня, облизывая в предвкушении губы. Мои мурашки в связке с бабочками реагируют незамедлительно. Активизируются, вызывая у меня на пике своего бешенства головокружение. – Ну, так что, Лолита? Я жажду подробностей. Что у тебя за план?

«Тот самый момент, когда нужно менять тактику», – щелкает в моем мозгу автоматически.

Потянувшись к Шатохину, касаюсь его уха губами.

– У меня план, который тебя в себя не включает, – напеваю приторным голосом.

Он замирает. Сгребает в кулаки платье на моей спине. Тяжело вздыхает.

– Поверь, Чаруша, не только твой план включает меня… Скоро твое тело меня в себя включит.

Это заявление, конечно, шокирует. Но ответ для Шатохина я всегда быстро нахожу. Только озвучить его не успеваю. Вскрикиваю, когда он неожиданно дергает на себя. Теряюсь, пугаюсь и еще какими-то странными чувствами захлебываюсь, едва ощущаю, как в живот мне упирается эрегированный член.

Боже, какой большой… Мамочки… Ох… Ох…

Эдик второй раз меркнет. Даже в моей памяти.

В два раза разница. В два! А может, в три? Жаль, другие ко мне не прижимались. Не могу определить точно. Срочно нужно посмотреть картинки в интернете. Или почитать что-то такое… Обучающее!

– У тебя там гангрена? – выдыхаю рвано и совершенно незапланированно.

– Чего?!

Отталкиваясь, смотрим друг другу в глаза. Воздух между нами трещит, а как это остановить – я не в курсе.

– Впрочем, неудивительно, учитывая то, скольким ты совал, – реабилитируюсь после своих неуместных охов и вздохов. – Натаскал зэпэпэшек, отекло? Фу…

– Еще раз в мою сторону фукнешь… – шипит Шатохин угрожающе.

– И что ты мне сделаешь?

Второй раз вскрикиваю, когда он вдруг кусает меня за щеку.

– Ты дурак, что ли?! – толкаю, ощущая, как на глазах выступают слезы. – Больно, маньяк!

Но, вместе с тем, заливает тело какими-то вибрирующими и трескучими волнами.

– В том и смысл, кобра, – снова этим своим взглядом прожигает. – Не только же тебе кусаться.

– Я тебя, по крайней мере, фигурально!

– Фигурально я с тобой другие вещи делаю, соррян.

Уровень моего волнения достигает той самой критической отметки, после которой я от Шатохина обычно сбегаю, чтобы запереться в своей комнате, отдышаться и тысячу раз перемотать наш мини-скандал.

Так и сейчас намерена поступить.

– Отвали, короче, – толкаю решительнее, почти разъяренно. Все равно давно не танцуем. Стоим посреди площадки и привлекаем ненужные взгляды. – Отвали, сказала! – повторяю громче, когда понимаю, что он не собирается отпускать. – Мне в туалет нужно.

– Пойдем, проведу.

– Еще чего!

Но Даня уже хватает меня за руку и тащит сквозь толпу гостей к дому. На меня отчего-то накатывает паника. Только и она несется вкупе с каким-то нездоровым труднопереносимым восторгом.

Что он там со мной собирается делать? Что?

Страшно, конечно… Но, черт возьми, как же не терпится узнать!