Запрет на вмешательство

— Химии надышался, которой немцы патроны для противотанкового ружья снаряжают, — пояснил я. — Видимо, удачное попадание было, раз заряд сработал штатно. Вы его допрашивали, товарищ капитан?

— Как смог, — пожал плечами Щеглов, — с немецким у меня туговато. Что-то знаю, конечно, но этого явно недостаточно.

— Разрешите, я с ним предметно побеседую, товарищ капитан?

— Ну, давай, тем более что по большому счету это твой трофей, — усмехнулся Щеглов, — может, что полезное и расскажет.

— Имя, звание, номер части, — повернулся я к пленному члену экипажа «Юнкерса».

* * *

Майор Эрих фон Шлиман вынул из картонной папки листы с протоколом опроса командира одного из батальонов сто двадцать пятой пехотной дивизии, понесшего большие потери при попытке уничтожения крупной рейдовой группы русских. Потери казались действительно чрезмерными, но в итоговом документе полевой комиссии, расследовавшей этот инцидент, использовался именно термин «опрос», а не «допрос», а майор Тилль назывался «командиром батальона», а не «бывшим командиром», то есть по результатам расследования комиссия не нашла в его действиях ни преступления, ни некомпетентности, ни даже халатности.

— Герр оберст, как я понял, комиссия сочла, что майор Тилль столкнулся в этом лесу с чем-то настолько необычным, что это полностью оправдывает понесенные его батальоном потери?

— Все верно, Эрих, но ты читай дальше, я подожду. И называй меня Генрихом, наша беседа пока носит неофициальный характер.

Майор кивнул и перевел взгляд на строки протокола.

— Неожиданно высокая точность огня даже на дистанциях, вдвое превышающих все принятые нормы для прицельной стрельбы из данных видов оружия, — Шлиман прочел вслух заинтересовавшую его фразу и заскользил взглядом дальше по тексту. — Эффективная стрельба с позиций, полностью закрытых листьями и ветками такой плотности, что сквозь них не видна вспышка на дульном срезе оружия… Это мистика, какая-то, Генрих. Комиссия этому поверила?

— Не торопись, сам все поймешь, — усмехнулся полковник, — там дальше будут еще показания других людей, в том числе отчеты моих подчиненных, в которых я уверен на все сто процентов.

Майор быстро досмотрел протокол опроса командира батальона, в котором больше ничего особо интересного не встретилось, и перешел к следующим документам.

Дальше шли показания пилотов люфтваффе, причем и истребителей, и бомбардировщиков.

— Опять стрельба из-под крон деревьев и сквозь густой дым пожара, — задумчиво произнес Шлиман. — Все делают акцент на том, что не видели стрелка и не понимают, как он мог так точно стрелять по скрытой от него цели.

— Ты очень верно вычленяешь главное из вороха казенных формулировок, Эрих, — полковник улыбнулся, — Я рад, что в очередной раз в тебе не ошибся. Но это еще не все. Продолжай, там еще есть на что посмотреть.

— Так, теперь танкисты, — спустя пару минут произнес Шлиман, — Один сгоревший чешский 38(t) и два поврежденных, подлежащих восстановлению. Из членов экипажей выжили трое. Негусто. Механики-водители всех трех машин убиты прямыми попаданиями из противотанкового ружья PzB-38 в смотровые щели танков, причем засечь позицию стрелка опять не удалось. А ведь это не винтовка! Там такая вспышка при выстреле, что ее не заметить очень сложно.

Полковник лишь молча кивнул, и майор продолжил чтение.

— А вот это совсем интересно. Специалисты вашего ведомства проверили перелесок, на границе которого произошло первое серьезное боевое столкновение с этой группой. Если верить их заключению, а не верить ему нет ни малейших оснований, никакого крупного отряда русских диверсантов там не было, а отчет гауптмана, руководившего прочесыванием леса — не более чем попытка прикрыть свою задницу перед начальством и оправдать потери. Так, несомненно, бывает, но в данном случае что-то не сходится. Ведь батальон майора Тилля действительно зажал в соседнем лесу крупный отряд противника. После захвата его позиций люди Тилля насчитали там больше полутора сотен убитых русских солдат. И «наши» стрелки тоже были частью этого отряда, но в отличие от своих погибших товарищей, смогли вырваться из окружения и уйти.

— Не совсем так, Эрих. Во время боя они действительно находились среди бойцов русской части, засевшей в лесу, но присоединились они к ней только ночью перед атакой майора Тилля, причем не по своей воле. Там дальше, — полковник кивнул на картонную папку, — есть показания побывавшего в плену обер-ефрейтора Иогана Шульца, механика-водителя бронетранспортера, захваченного русскими. Это кажется чудом, но он выжил, и отделался лишь легкими ранениями. Крови, правда, вытекло много, и русские, видимо, решили, что он мертв, а может, им просто в какой-то момент стало не до него. В общем, наши солдаты его нашли, перевязали и опросили, и он рассказал, что в интересующей нас группе всего четыре человека — сержант НКВД и трое рядовых. Думаю, на самом деле это только маскарад, и реально они носят совсем другие звания и имеют иную ведомственную принадлежность, но то, что их лишь четверо — установленный факт.