Запретам вопреки

Радостные крики огласили воздух, когда запущенный с холма планер взмыл к небу. Младшие дети кубарем покатились с холма, чтобы первыми увидеть, где приземлится планер, и принести его обратно. Остальные наблюдали за полетом искусственной птицы с лужайки, прикрыв от солнца глаза ладонью.

– Только бы не сломался при посадке, а то мальчики расстроятся, – озабоченно сказал Майкл.

Но все обошлось благополучно. Запыхавшись от беготни, Эндрю наконец подбежал к матери.

– Мам! Я совсем забыл тебе сказать, что меня вчера фотографировали! Теперь меня напечатают в газете. Здорово, правда?

– Правда, – без всякого энтузиазма согласилась Дейзи. Публикация фотографии сына могла повлечь за собой неприятные последствия.

Единственное, чем она могла себя успокоить, что если фоторепортеры из Кливленда, то местная газета вряд ли попадется на глаза Филиппу Тарсену.

Она смотрела на сияющего сына и находила в нем еще большее сходство с Филиппом. За годы, прошедшие с их первой встречи, лицо его утратило для нее фотографическую точность.

Хорошо запомнились только глаза и улыбка.

Друзья и соседи считали, что Эндрю похож на мать, такой же светленький, как и она. Ей даже себя удалось убедить в этом. Но после встречи с Филиппом Дейзи поняла: сходство сына с отцом, возможно, угрожает ее размеренной спокойной жизни. В тот же день ей пришлось убедиться в обоснованности своего беспокойства.

По возвращении в поселок Дейзи приветствовали почти как национальную героиню.

У порога их дома лежала газета и цветы. Заслышав шум ее машины, соседи из ближайших домов подошли здороваться. Потом начались телефонные звонки, поздравления. Когда Дейзи развернула свежую газету, то пришла в ужас.

Кроме фотографий ее и сына, в газете были фотографии двух других участников встречи в Лос-Анджелесе: Рольфа Мидлтона и Филиппа Тарсена. Правда, небольшого формата. Здесь же была помещена заметка о целях проводимой встречи, о творчестве трех писателей, о тех перспективах, которые открываются для них в ближайшем будущем. Все было бы не страшно, если бы ее не сфотографировали в тот момент, когда к ней подошел Филипп Тарсен. На снимке был отчетливо виден его профиль! Но и это еще было не самое страшное.

Дейзи готовила на кухне ужин, когда из гостиной ее позвал Эндрю.

– Мама! Скорей иди, тебя показывают по телику!

Она вошла в комнату в тот момент, когда с телеэкрана отвечала на вопрос об отце своего сына.

Только сейчас ей пришло в голову, что совершила большую ошибку, солгав на всю страну. Если Филиппу придет в голову уничтожить ее в глазах сына, то ему это легко удастся. Она стояла рядом с креслом, в котором сидел Эндрю, страшась взглянуть на него. Сын слушал внимательно и внешне спокойно. Полтора года назад Дейзи придумала для него эту страшную сказку о его родном отце. Как она могла совершить такую глупость?! И как будет оправдываться перед ним?

Ведь со временем Эндрю узнает правду.

Позже, когда мальчик уже спал, Дейзи долго не находила себе места. Несмотря на усталость после бессонной ночи, перелета из Лос-Анджелеса и двух часов за рулем машины, сна не было ни в одном глазу. Она обошла свой сад, где в сумеречном свете можно было разглядеть проклюнувшиеся ростки примулы. Замерзнув, вернулась в дом и вошла, в спальню сына. Она присела рядом с его постелью, отвела ладонью светлые кудри у него со лба, и печальная улыбка тронула ее губы. Простишь ли ты меня? – мысленно вопрошала его Дейзи. Перед глазами встало лицо Филиппа, искаженное страдальческой гримасой. Вот кто меня никогда не простит, если узнает о сыне!

Тишина дома, сонное дыхание Эндрю постепенно успокоили ее. Пора отдыхать, приказала себе Дейзи. Чем бы ни грозил завтрашний день, прежде всего ей понадобятся физические силы.