Запрети любить

В предпоследний день августа, когда Костя и мама уехали на пару дней в Москву на свадьбу к какому-то его другу, Игнат решил устроить тусовку и пригласил в особняк своих друзей.

Этот день выдался мерзким.

Я стояла у приоткрытого окна и смотрела на реку, которую заволокло туманом, похожим на молочную дымку, таившую в себе опасность, — того и гляди, в ней вот-вот засверкают чьи-то алые глаза. Шел холодный дождь, дробно стуча по крыше и стеклам, словно отбивая последний прощальный марш лета, и дул противный, пронизывающий до костей ветер. Грома и молний, которые бывают во время весенних ливней, не наблюдалось, погода казалась беспросветно-тоскливой. Недаром говорят, что август — как вечер воскресенья, вроде бы еще выходные, но скоро все закончится, и снова придется идти на работу или учебу. А конец августа — как последние часы перед тем, как заснуть, чтобы открыть глаза уже в понедельнике. И все вокруг казалось серым: небо, дома, деревья. Даже люди.

Накинув на себя любимый плед кофейного цвета, я направилась в библиотеку — в дождь лучше всего читать. Сидеть на подоконнике, попивая горячий чай и переворачивая страницу за страницей, — самое уютное занятие.

Выйдя из своей спальни, я услышала музыку и голоса с первого этажа. И, не совсем понимая, что происходит, направилась вниз. Спустившись, я увидела в гостиной достаточно много народу — человек двенадцать, не меньше. Это были друзья Игната, та самая золотая молодежь, которую я сторонилась со дня свадьбы мамы. Кто-то сидел на диванах, кто-то — в баре, в который можно было попасть из гостиной. Кто-то танцевал под громкую драйвовую музыку, кто-то курил вейп, кто-то откровенно обжимался. Царила атмосфера полного расслабона, пахло дымом со сладкими, фруктовыми нотками и то и дело было слышно чей-то заливистый смех.

Игнат сидел на диване с бокалом в руке, и с одной стороны от него сидела Алекса, а с другой — какой-то парень с каштановыми волнистыми волосами. Серж сидел напротив, обнимая какую-то девушку. Они о чем-то разговаривали.

— Давайте играть в «бутылочку»! — раздался вдруг громкий женский голос.

На журнальный столик с ногами забралась Яна Шленская, которая держала бутылку с шампанским. Юбка на ней была такой короткой, что вот-вот готова была сползти и оголить ее крепкую задницу.

— А она пустая? — громко спросил кто-то.

Яна подняла бутылку над головой — на ее кукольное лицо полились остатки шампанского, они стекали по ее губам и подбородку к шее, намочили белую футболочку, явно давая понять остальным, что под ней нет лифчика. Яна вытерла шампанское с лица и шеи тыльной стороной руки и стала вульгарно слизывать его под одобрительные выкрики парней.

— Теперь пустая! — закричала она весело, демонстрируя всем, что шампанского больше не осталось. — Давайте! Давайте играть в «бутылочку»! Кто «за»? Если будем играть, покажу вам кое-что интересное!

Желающих оказалось достаточно, и Яна, обрадовавшись, вдруг закатила наверх мокрую футболочку, демонстрируя всем присутствующим обнаженную грудь. Несколько парней, кажется, пришли в экстаз — глазели на Шленскую, пожирая ее голодными глазами, а кто-то даже решил потрогать, но Яна не далась. Ловко закатала футболочку и погрозила тонким пальчиком.

— Эти крошки предназначены только для одного, — заявила она и метнула горячий взгляд на Игната, который даже не замечал ее. В это время он разговаривал с Алексой, и Шленскую едва ли не перекосило от злости. Она-то думала, что Елецкий принадлежит ей, а он выбрал другую. Бедняжка.

Музыка стала тише, и все начали усаживаться на пол — на шикарный персидский ковер, ноги в котором просто утопали, даже Игнат решил поучаствовать в забаве, и я мысленно пожелала, чтобы ему попадались только парни — пусть целуется с ними.

Я уже собиралась было уходить, когда вдруг Шленская заметила меня. Со скоростью света она вдруг подлетела ко мне и схватила за руку.

— Ярослава, — заворковала она пьяным голосом. — А вот и ты! Так хотела тебя увидеть! У нас в прошлом были недопонимания, я приняла тебя за новое увлечение Игнатика. Кто же знал, что ты его сестра, а выберет он эту овцу, — громко зашептала Шленская, явно имея в виду Алексу. — Давай с нами, а? Поиграй с нами в «бутылочку»?

Я не успела ей ничего ответить, как она вдруг схватила меня за руку и снова заорала, перекрывая музыку:

— Смотрите, кто с нами!

Все уставились в нашу сторону. Даже Игнат — улыбка на его лице погасла, будто он увидел что-то мерзкое. Мне стало противно. Почему он позволяет себе так на меня смотреть? Я настолько ему отвратительна?

Чувствуя, что Елецкий не хочет даже видеть меня, я зачем-то согласилась на игру в «бутылочку». Пусть мое присутствие будет отравлять ему слишком сладкую жизнь. И пофиг, что на мне домашние джинсовые шорты и майка, на лице ноль косметики, а волосы собраны в низкий хвост.